Лучшее

— Нет, почему же. В свое время меня очень заинтересовал граф Дюбюк, а вот о городе, названном в его честь, я, к сожалению, знаю мало. Граф, как мне представляется, отлично справился с этой тяжбой из-за отводов земельных участков, решив спор в пользу французов и испанцев и в то же время удовлетворив требования индейских племен соук и фокс… Что касается города, то припоминаю только, что его название стало нарицательным и часто упоминается в юмористическом контексте как синоним «глуши» и «деревни». А выражение «учитель из Дюбюка» и вовсе вошло в фольклор…[28]

— Благодарю, — перебила его мисс Смайс. — Хотя за что, собственно?..

— Чему вас учили по сравнительной антропологии? Вам рассказывали о сходстве и различиях между землянами и камиройцами, об их происхождении? — спросила мисс Манч местную школьницу.

— Четыре других обитаемых мира — Земля (Гея), Кентавр Микрон, Даная и Астроба — были заселены с Камирои. Так нас учили. Нам также шутливо предложили: если все это на самом деле было не так, мы все равно можем считать это правдой до тех пор, пока не найдем объяснение получше… С исторической точки зрения, это мы открыли все четыре планеты, а не они нас. Если мы и не осуществили первые высадки на указанные планеты, то во всяком случае первыми официально заявили о своем приоритете. И землю тоже первыми колонизировали мы — вы называете это событие вторжением дорических греков…

— Где их площадки для игр? — спросила мисс Хэнкс Талария.

— О, везде, весь мир отдан им в распоряжение. Ограничить их какими-то загородками было бы равносильно помещению домашнего аквариума на дно океана. Полная бессмыслица, согласитесь.

Конференция

В заключение визита состоялась дискуссия, участие в которой приняли четыре землянина (точнее, четыре жителя города Дюбюка, штат Айова) и пятеро членов камиройского УРКа.

— Как вы добиваетесь соблюдения дисциплины? — спросил мистер Пайпер.

— Индифферентно, — ответил Филоксен. — А-а-а, вас интересуют подробности? Знаете, разными методами: иногда предпочитаем закручивать гайки, иногда полностью отпускаем поводья. Как только дети выучат, что они должны повиноваться до определенного предела, с ними проблем не будет. Что касается малышей, то их часто помещают в яму, где держат без еды до тех пор, пока они не поймут свои обязанности.

— Но это бесчеловечно! — заявила мисс Хэнкс.

— Естественно. Однако маленькие дети и не являются в полной мере «человеками». Если ребенок не научится дисциплине к третьему или четвертому классу, то его повесят.

— Как, буквально? — изумилась мисс Манч.

— А как вы можете повесить ребенка фигурально? И какой воспитательный эффект это произведет на других детей?

— За шею? — все еще не могла поверить своим ушам мисс Манч.

— За шею, до тех пор, пока не умрет[29]. Дети всегда воспринимают подобный наглядный урок близко к сердцу и в дальнейшем стараются вести себя лучше. Впрочем, мы не часто прибегаем к таким методам — повешен бывает в среднем один ребенок из ста, и даже меньше того.

— А что это за история с медленным чтением? — перевела дискуссию на другой предмет мисс Хэнкс. — Я ничего не поняла.

— Как раз недавно мы разбирали дело одного третьеклассника, упорствовавшего в скорочтении, — рассказал Филоксен. — Ему также преподали наглядный урок. Он должен был прочитать книгу средней трудности — и прочитать быстро, а затем отложить ее в сторону и повторить прочитанное. Можете себе представить: на первых же тридцати страницах он пропустил четыре слова! К середине книги было уже целое утверждение, которое он понял абсолютно неверно, и еще сотни страниц, на которых он допустил незначительные грамматические ошибки. Если он так скверно усвоил только что прочитанный материал, вообразите, что сохранится в его памяти спустя сорок лет?

— Вы хотите сказать, что камиройских школьников учат запоминать все, что они прочитают?

— Все камиройские дети и взрослые на протяжении жизни помнят каждую деталь из прочитанного, увиденного или услышанного. Мы, камиройцы, лишь ненамного умнее вас, землян, и не можем себе позволить тратить время на забывание и вспоминание — все это блуждание в пустоте, обычно приводящее к необходимости заново перечитать, пересмотреть, переспросить…

— Скажите, вы бы могли назвать ваши школы либеральными? — спросил мистер Пайпер.

— Я бы мог. Вы — нет, — ответил Филоксен. — На Камирои мы не используем слова для обозначения их противоположностей, подобно вам, землянам. В нашей системе образования, как и вообще в нашем мире, нет ничего, что могло бы соответствовать той причудливой форме раболепства, которую вы на Земле называете либерализмом.

— Хорошо, тогда можете ли вы назвать вашу систему образования прогрессивной?

— Нет. На вашем арго «прогрессивный» — значит, «инфантильный».

— Какова система финансирования школ? — спросил мистер Папер.

— О, добровольная «десятина» на Камирои обеспечивает средствами решительно все — работу правительства, религию, образование, общественные работы. Разумеется, мы не верим в налоги и никогда не перерасходуем средства.