Читаем Лучшее полностью

Короче, все его существо отныне прекрасно организовано для выполнения любых социальных функций. И в том, как добиться столь впечатляющих результатов, большого секрета нет: все в жизни надо делать достаточно медленно — и в надлежащем порядке. Именно этим способом ка-миройцы избегают повторов и зубрежки — самого страшного зла, превращающего скоротечный и приятный процесс непосредственного восприятия новой информации в тоску смертную.

Список камиройских школьных предметов может показаться излишне переусложненным для детской психики, однако в нем нет ничего невозможного или отталкивающего. Все новое базируется на уже изученном. Например, пока ребенку не исполнится двенадцать, его не будут пичкать по-стядерной физикой и универсалиями, которые могут оказаться ему не по силам. До достижения им тринадцатилетнего возраста нечего и думать о преподавании ему такой дисциплины, как изобретение категорий (несмотря на простое название, многим этот курс дается с трудом). И только в четырнадцать его ожидает панфилософское просветление — дисциплина, чреватая столькими опасностями для незрелого ума; после этого он еще на протяжении двух лет будет конструировать логически непротиворечивые философские системы, пока не овладеет достаточным базисом для окончательного просветления.

Как нам представляется, мы должны очень внимательно присмотреться к этой отличной от нашей системе обучения. В некоторых отношениях ее приходится признать более успешной, чем та, которая практикуется на Земле. Немногие наши школьники способны сконструировать органического разумного робота в течение пятнадцати минут после получения задания; большинство за это время не справится и с созданием обыкновенной живой дворняги. Ни один из пяти земных детей не сможет построить сверхсветовой аппарат и слетать на нем на другой конец галактики и обратно, причем обернуться до наступления темноты. Ни один из ста не способен создать планету и содержать ее в пристойном состоянии хотя бы неделю, ни один из тысячи — постичь пентакосмическую логику.

Рекомендации

1. Похитить пятерых среднестатистических камиройцев и образовать из них на Земле общепланетный УРК.

2. Произвести небольшую конструктивную акцию по сожжению книг, особенно тех, что относятся к педагогике.

3. Осуществить выборочное повешение отдельных нерадивых учеников.

<p>Продолжение на следующем камне</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Зарубежная фантастика «Мир» (продолжатели)

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное