Лучшее

— Возможно, я немного приукрасил, — признался Штайнлезер.

— Нагородил кучу вранья, — заметила Магдалина.

— Не соглашусь. Каждая моя фраза обоснована. Но продолжу… «У меня — двадцать два охотничьих ружья. У меня — скаковые лошади. У меня — мексиканское серебро в осьмушках[37]. Я богат. Я дарю тебе все это. Я кричу во все горло, как медведь, объевшийся остролодочника, как лягушка-бык в брачный период, как жеребец, обезумевший от вида пумы. Это земля взывает к тебе. Я — земля более пушистая, чем волки, и более грубая, чем камни. Я — трясина, которая засасывает тебя. Ты не можешь давать, ты не можешь принимать, ты не можешь любить, ты думаешь, что есть что-то еще, что есть небесный мост, по которому можно уйти, не обрушив его. Я — медведем вздыбившаяся земля, а другого ничего нет. Утром ты придешь на свидание. Ты придешь свободно и с благодарностью. Или ты придешь против воли и будешь раздроблена до последней косточки, до полного забвения. Во время встречи тебя настигнет молния, вырвавшаяся из-под земли. Я — красная телячья кожа, покрытая письменами. Я гниющая красная земля. Утром или живи, или умри, но помни, что любовь в смерти лучше, чем жизнь без любви».

— Ничего себе! — охнул Роберт Дерби. — И все это ты извлек из детских каракулей?

— В общем, это конец рисунка. Обычно спиральная пиктограмма кайова заканчивается направленной либо внутрь, либо наружу стреловидной чертой. Эта заканчивается стрелкой, направленной наружу, что означает…

— «Продолжение на следующем камне», вот что это означает! — рявкнул Терренс.

— Следующих камней вы не найдете, — сказала Магдалина. — Они еще скрыты, и в основном не здесь, но будут появляться снова и снова. Продолжение узнаете завтра утром. Я хочу с этим покончить. Хотя нет, я не знаю, чего я хочу!

— Зато я знаю, чего ты хочешь сегодня ночью, Магдалина, — улыбнулся Роберт.

Но он ошибся.

Разговор постепенно сошел на нет, костер погас, и все разбрелись по спальным мешкам.

Опустилась ночь, долгая и непроглядная, а потом пришло утро четвертого дня. Но постойте! На четвертое утро, по науатль-таноанской легенде, наступает конец света. Все жизни, которые мы проживаем, или думаем, что проживаем, — всего лишь сны третьей ночи. Набедренная повязка, которую солнце надело для путешествия в четвертый день, не такая ценная, как может показаться. Солнце носило ее всего час. Или того меньше.

И правда, четвертое утро напоминало Апокалипсис. Антерос исчез. Магдалина тоже. Столб сильно уменьшился в размерах, словно из него выпустили воздух; он съежился, и, казалось, шатался. Сквозь густой туман еле пробивалось серо-оранжевое солнце. В воздухе витал заключительный символ первого камня. Как будто что-то спускалось с эолового столба — пугающий душный дым. Или то был смрадный туман?

Нет, не туман. Что-то еще падало со столба или со скрытых мглою небес: песок, камни, бесформенные зловонные капли — те части неба, которые никак не назовешь возвышенными; мелкий мутный дождик, похожий на ночной кошмар. Эоловый столб крошился.

— Что за чертовщина, никогда такого не видел, — мрачно проворчал Роберт Дерби. — Думаете, Магдалина ушла с Ан-теросом? — На его унылом лице алели свежие царапины.

— Кто такая Магдалина? Кто такой Антерос? — удивилась Эфил.

Терренс Бардок размахивал руками, стоя на вершине кургана.

— Все сюда! — кричал он. — Мы нашли то, что оправдает нашу экспедицию! Это нужно сфотографировать, зарисовать, измерить и засвидетельствовать! Голова из чистого базальта, в натуральную величину! Никогда не видел ничего подобного. Похоже, тут не только голова, но и все остальное. Это нужно откопать. Ох, ну и странный вид у этого парня!

Говард Штайнлезер не отозвался. Он сжимал в руках светлый предмет, от которого не мог оторвать взгляд.

— Что это у тебя, Говард? Что ты делаешь? — спросил Дерби.

— По-моему, это камень с продолжением. Надпись состоит из букв, но они деформированы — не хватает их части. Я уверен, это английский, и скоро разберусь с деформацией. Этот текст, кажется…

Со столба сыпались камни и щебень; сверху спускался туман, стирающий память, лишающий рассудка.

— Штайнлезер, да что с тобой? — сочувственно спросил Роберт Дерби. — Ты держишь не камень.

— Не камень? А я думал, камень. Что же это?

— Несъедобный плод дерева маклюра. Это не камень, Говард.

В руках у Штайнлезера был упругий, деревянистый, морщинистый псевдо-апельсин размером с небольшую дыню.

— Роберт, посмотри, эти морщинки похожи на буквы.

— Похожи, но не очень. Ты перенапрягся, читая эти камни. Идем наверх, Терренс зовет. Да и опасно стоять здесь.

— Зачем наверх? Смотри, еще один камень…

Колючий кусок почвы с грохотом взметнулся вверх. Молния ударила из-под земли и настигла жертву. Прогремел взрыв. Темная каменная шляпа поползла с вершины столба, рухнула вниз, врезалась в землю и взорвалась осколками. Но разбилась не только она. Рухнул сам столб.

Свидание убило девушку. Тело было раздроблено до последней косточки, и даже памяти о ней не осталось. Она погибла.

— Кто… кто она? — запинаясь, спросил Штайнлезер.

— О боже! Магдалина, конечно! — крикнул Роберт Дерби.