Лучшие истории о невероятных преступлениях

– Итак, мистер Эш, этот человек, которого вы, как утверждаете, видели…

– «Утверждаете»! Черт возьми, О’Брин, вы тоже мне не верите?

– Не волнуйтесь так. Главное для вас, что мисс Престон вам верит, и, по-моему, этого достаточно. Вернемся к человеку, которого вы видели. Он вам никого не напомнил?

– Не знаю. Всё думаю об этом. Я его не разглядел, но было что-то знакомое…

– Вы говорите, что у него была какая-то машина?

Саймон Эш внезапно обрадовался:

– Получилось! Вот оно.

– Вы о чем?

– О том, кто это был. Или кто это был, на мой взгляд. Мистер Партридж. Он какой-то там кузен мистера Харрисона. Чокнутый изобретатель.

– Мисс Престон, мне придется задать вам еще несколько вопросов. Слишком много табличек указывают в одну сторону, и даже если это тупик, я должен туда проследовать. Когда мистер Партридж заходил к вам вчера днем, что он с вами сделал?

– Со мной сделал? – Голос Фейт дрогнул. – Что, во имя всего святого, вы имеете в виду?

– По вашему поведению было заметно, что случилась какая-то сцена, о которой вы хотели бы забыть.

– Он… Нет, я не могу. Мне обязательно рассказывать об этом, мистер О’Брин?

– Саймон Эш говорит, что тюрьма не так плоха, как он считал, но все равно…

– Хорошо, я отвечу. Но это было так странно. Я давно уже знала, что мистер Партридж был… ну, можно сказать, влюблен в меня. Он намного старше меня, и он никогда об этом не говорит – ну, не говорил, и я особенно об этом не думала. Но вчера показалось, как будто… как будто он был одержим. Все это разом вырвалось наружу, и он попытался меня схватить. Ужасно, и я просто не могла там оставаться. Я убежала. Вот и все, что произошло. Но это было ужасно.

– На сей раз ты мне удружил, Энди.

Лейтенант Джексон усмехнулся:

– Так и знал, что ты оценишь это, Фергус.

– Слушай, что ты имеешь против Эша, кроме его нахождения в запертой комнате? Старейший штамп в криминальной литературе, но в жизни редко встречается.

– Объясни мне, как все распутать, и твой мистер Эш окажется на свободе.

– Давай пока это отложим. Посмотри на моего подозреваемого, которого мы ради разнообразия назовем X. X., – кроткий, безобидный человек, кому смерть Харрисона принесет несколько миллионов. Он появился в библиотеке незадолго до убийства. Он – сумасшедший изобретатель и принес один из своих приборов. Осознанно создает себе алиби. Старается убедить дворецкого, что приходил с визитом в более ранее время. Демонстративно привлекает внимание свидетеля к сигналу точного времени по радио. А главное, меняется психологически. Перестает быть кротким и безобидным. Пытается применить к девушке физическое насилие. И дворецкий заметил, что он стал другим человеком, мол, он «вырос».

Джексон пододвинул к себе блокнот.

– Твой X. заслуживает как минимум допроса. Но удивляет твоя сдержанность, Фергус. К чему все эти намеки? Почему ты не советуешь мне пойти и арестовать его?

Фергус действительно не проявлял своей обычной уверенности.

– Потому что алиби, о котором я упомянул, – оно действительно убедительное. Я не могу к нему придраться. Оно безупречно.

Лейтенант Джексон отложил блокнот.

– Тогда не морочь мне голову, – устало произнес он.

– Но, с другой стороны, это ведь может быть фальшивкой? – не сдавался Фергус. – Например, он заложил какое-то устройство для воспроизведения этих криков в пять часов, чтобы скрыть истинное время убийства?

Джексон покачал головой:

– Харрисон допил чай около четырех тридцати. Анализ желудка показал, что пища переваривалась около получаса. Нет, он умер в пять часов, это точно.

– Значит, алиби X. безупречно, – повторил Фергус. – Если не… если не… – Он моргнул от внезапной догадки. – Боже мой… – тихо пробормотал он.

Мистер Партридж считал свою жизнь приятной. Конечно, это был лишь переходный этап. Сейчас он находился в переходной стадии между коконом и полностью развитым насекомым. Как это называется – личинка? Имаго? Куколка? Вне сферы его научных интересов мистер Партридж был не слишком эрудирован. Это нужно исправить.

Однако оставим метафоры. Скажем просто: он был сейчас в процессе перехода от кроткого червяка, каким являлся мистер Партридж, в Великого Харрисона Партриджа, который выйдет победителем, когда двоюродный дедушка Макс умрет, а Фейт забудет об этом несчастном, глупом и обреченном юноше.

В приятном состоянии мистер Партридж даже легче переносил Агату, но все равно прочно обосновался в своей лаборатории.

Агата тоже была в приподнятом настроении от перспективы стать наследницей и выразила это, купив роскошный траур по кузену Стэнли – самую дорогую одежду, какую только приобретала за последнее десятилетие. Ее жесткий нрав, казалось, смягчился – или это мистер Патридж все теперь видел в радужном свете? Через приятную дымку, напоминавшую опьянение.