Лучшие сказки Софьи Прокофьевой

Вася Вертушинкин глубоко вздохнул. Он встал со скамейки с таким трудом, что даже подумал: может, он постарел, пока сидел тут на скамейке, или просто земное притяжение увеличилось?

— Ну ладно, собирайся, — негромко сказал он. — Пошли к волшебнику Алёше. Чего уж тут…

Вся шерсть на коте Ваське моментально встала дыбом.

— Хорошенькое дело! — прошипел он. — Конечно, я всего-навсего нарисованный кот, но и мне дорога свобода. Соображаешь, что говоришь? Ведь волшебник Алёша меня сразу же туда… назад, в рамочку!

— А мне, думаешь, хочется к нему идти? — с тоской сказал Вася Вертушинкин. — А надо. Не бойся, я сразу скажу, что ты не виноват, что ты это только для меня…

— Ха-ха! Будет он разбираться, кто виноват! Тебе-то что. Тебя-то в рамочку не посадят.

— Погоди, а как же звери? — вдруг сообразил Вася Вертушинкин. Он всё время был занят одним собой, своим невезением, своими горестями и только тут подумал о зверях. — Постой, им что же, навсегда мышами оставаться, по-твоему? А какой же зоопарк без хищников? Эй, ты куда?

Кот Васька медленно и плавно слез со скамейки, даже не слез, а словно пролился на землю большой полосатой каплей. Не оглядываясь, пошёл по дорожке.

— Стой! Стой! — крикнул Вася Вертушинкин.

Но кот Васька будто не слышал его. Он уходил всё дальше и дальше, гибко и мягко переступая лапами, обходя кучи опавших листьев.

И, лишь дойдя до поворота, он оглянулся, с глубоким укором посмотрел на Васю Вертушинкина и сказал, даже как будто не Васе, а самому себе:

— Вот так-то! Постигай законы жизни, кот Васька.

Из-за каких-то посторонних хищников лучший друг готов загнать тебя в рамочку. Виси всю жизнь на гвоздике, кот Васька! Вот так-то!

Глава 13 ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ ПОЛУЧАЕТ УЖАСНОЕ ИЗВЕСТИЕ. И ГЛАВНОЕ: ВОЛШЕБНИК АЛЕША В ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ЕМУ ДЕЛАТЬ

Волшебник Алёша вышел из дома и тут же увидел такси.

Зелёный огонёк показался ему на этот раз удивительно милым и приветливым.

Волшебник Алёша с криком «Такси! Такси!» бросился на середину улицы, ступив при этом левой ногой в лужу, отчего левый ботинок, словно лодка, черпнувшая бортом, наполнился водой.

Но он так торопился и был настолько взволнован, что даже не заметил этого.

Волшебник Алёша предусмотрительно уселся на заднем сиденье такси и тут же начал успокоительно похлопывать ладонью по портфелю и ласково поглаживать крышку термоса.

Дело в том, что джинн терпеть не мог ездить в такси. Он тут же начинал плаксиво жаловаться, что от запаха бензина его тошнит и укачивает. Не успевал шофёр отъехать от дома, как он тут же принимался громко проклинать это бессердечное чудовище на четырёх вращающихся лапах.

Водители с тревогой косились на портфель, изрыгающий проклятья.

Из-за этого часто случались всевозможные недоразумения.

Вот совсем недавно, да что там, ровно неделю назад, волшебник Алёша куда-то торопился и вызвал по телефону такси. Едва машина тронулась, джинн завёл свою песню:

«О жестокое чудовище! Вместо сердца у тебя стучит счётчик! Ты только и умеешь, что выманивать деньги у моего повелителя. О безжалостный зверь, дышащий бензином!»

Водитель, к несчастью, попался на редкость нервный и впечатлительный. Не проехав и двух кварталов, он так разволновался, что пересек площадь прямо на красный свет.

«Я не виноват. У него портфель ругается», — попробовал он объяснить остановившему его молодому милиционеру.

«О птица Pyx! Схвати это чудовище, которое меня так безбожно трясёт и подкидывает, и низвергни его в бездонную пропасть!» — отчаянно завывал джинн из портфеля.

«Магнитофон?» — строго спросил милиционер.

«Джинн», — как всегда в подобных случаях, по-детски краснея, ответил волшебник Алёша.

Милиционер чётко козырнул и посоветовал водителю ехать с минимальной скоростью.

Но на этот раз джинн вёл себя на удивление тихо и примерно.

Он только время от времени еле слышно горестно вздыхал, иногда тихо шуршал, словно перелистывая страницы старинной книги.

Так что можно сказать, на этот раз они доехали благополучно, без всяких приключений.

Между тем директор зоопарка Владимир Владимирович, вне себя от нетерпения, ждал своего друга волшебника Алёшу..

Он ходил по пушистому ковру, то ступая только по тёмным квадратам, то по светлым, часто вздрагивая и с беспокойством вглядываясь в тёмные углы, где ему всё время мерещилось нечто серое, юркое, с длинным ужасным хвостом.

Поэтому, услышав чьи-то быстрые шаги в коридоре, он с радостью и облегчением вскрикнул: «Алёшка, входи! Да входи же скорее!»

Но в кабинет вошёл не волшебник Алёша, а милиционер Толик.

Друзья мои, вы бы его просто не узнали, честное слово! Куда девалось его извечное веселье и неизменная улыбка?

Он был серьёзен. Более того, мрачен. И этого мало. Он был чем-то явно удручён и озабочен. Между бровей у него залегла глубокая суровая складка.

Но Владимир Владимирович был так занят, так поглощён одной-единственной мыслью о разноцветных мышах, что не обратил на это никакого внимания.