Лучший друг

Клиенты сначала расстраивались, когда после нескольких дней или даже недель ожидания он говорил им, что «есть только один вариант». Ехали смотреть с большим скепсисом, готовые отказаться, но, приехав, как правило, «влюблялись» в квартиру.

Он искал не конкретные пункты из указанного списка требований клиентов: большой телевизор, балкон, раздельный санузел, а черты, которые видел в них самих и с которыми человек мог чувствовать себя комфортно в конкретной квартире.

Чаще всего квартира не отвечала требованиям клиентов, поэтому он старался уходить от вопроса о наличии, к примеру, стиральной машины, пока они вместе поднимались в лифте на нужный этаж для просмотра. И только когда взрослые люди начинали бегать по квартире, словно дети, и радоваться сами не понимая чему, он выкладывал перед ними, эти самые «минусы». Но им уже было все равно. Они ходили, заглядывая за шторы, в шкафы и вслух удивляясь тому, какая же замечательная квартира, а то, что нет подогрева пола или парковки, это их уже не волновало.

Андрей видел своих клиентов насквозь.

Зарабатывал он хорошо, но деньги не были целью для него. Ему по-настоящему нравилось находить людям дом. Его впечатляла и волновала мысль, что кому-то он смог помочь, подобрав ему место, где он мог бы отдыхать от всего мира.

— Дом, для человека — самое сокровенное место. Он — как утроба матери, но только во взрослом возрасте. Это маленький рай. Маленький идеальный мир или попытка создания идеального мира.

На планёрках раз в неделю, где старшие менеджеры обучали младших, обсуждали сложности, делились опытом, подобные его рассказы ставили людей в тупик. Никто даже не пытался понять, о чем он говорил.

Сначала старшие менеджеры думали, что он мошенник, и пристально за ним следили, так как он около года работал в двух других компаниях, поменьше, и перешёл оттуда без каких-либо рекомендаций. Так обычно бывает, когда сотрудник «ворует» у компании. Передоговаривается с владельцем, тот отказывается от услуг компании, и в результате все проценты получает сам менеджер.

Андрей прямо на собеседовании сказал, что главное для него — максимально большая «база», и это тоже добавило беспокойства. Первые пару месяцев за ним приглядывали, но, когда поняли, что он просто чокнутый, зато довольно ответственный и трудолюбивый, перестали обращать на его странности внимание. В результате начальство вспоминало о нём только тогда, когда он что-то необычное говорил на планёрках.

Общаясь с клиентом, он пытался представить какое-то существо, как сумму всех его эмоциональных черт. Не настоящее или сказочное, а скорее какой-то разумный сгусток энергии. Все они были разными и легко отличимыми, у них не было ни размера, ни цвета, только какие-то параметры, которые сложно увидеть или описать доступными понятиями пространства, их можно только ощутить.

Пообщавшись с семьёй и нащупав это «существо», он как будто консервировал его где в глубине своего сознания. Приходя в квартиру, он его «будил» и пытался понять, нравится ли ему здесь.

Ещё можно сказать так: он делал некий слепок семейной души. Приходя в квартиру, он пытался проверить, сможет ли эта душа существовать в данном конкретном пространстве. Как это всё у него «работало», непонятно, но результат был налицо.

* * *

Однажды, ещё в начальной школе, весь класс на уроках труда шил для мам варежки-прихватки к восьмому марта.

Шить Андрею очень понравилось. Плотный квадратный кусок ткани, который учительница достала из пакета, вдруг с помощью обычных ножниц, ниток и иголок превращался в настоящую варежку.

Больше всего его поразил «момент истины», когда он, обработав внутренние швы, вывернул шитьё наизнанку и понял, что именно сейчас эти две криво обрезанные заготовки превратились в настоящую варежку. Он был счастлив.

Острые уголки, торчащие нитки, чёрточки от фломастера — всё это спряталось куда-то внутрь, и получилась красивая прихватка, вполне достойная того, чтобы висеть в кухне.

Какое-то время он просто сидел и смотрел на то, что создал. Между рядами шла учительница, не переставая давать всем наставления: как исправить кривые стежки, как завязывать конец нитки узлом, как аккуратно её вывернуть. Подойдя к Андрею, она взяла его варежку и, надев её на руку, внимательно осмотрела. После чего сказала «молодец», положила её обратно и начала двигаться дальше, поправляя действия тех, у кого замечала ошибки.

Дойдя до своего стола, она взяла клубок оборочной волнистой ленты, отрезала кусок и вернулась к нему, не прерывая при этом своего монолога:

— …аккуратно обрезали, если вылезла, то снова продеваем нитку и прошиваем там, где плохо держится. Серёжа, на той стороне не черкай, только на обратной. Вот возьми, из кусочка этого петельку сделай и вот сюда пришей, за оба края, — сказала она Андрею.

К концу урока варежка получилась потрясающая, как с картинки. Андрей не мог поверить, что полчаса назад это был просто скучный кусок ткани.

Через два дня, в международный женский день, он вручил его маме.

Она взяла варежку в руки. Повертела и усмехнулась.