Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все

В следующем году Финчера наняли снимать полнометражный дебют – многострадальное космическое путешествие студии Fox «Чужой 3». С производства 56-миллионного фильма уже ушел один режиссер, и когда 27-летний Финчер приехал в Англию на съемки, сценарий все еще не был дописан. Режиссер бился со студией на протяжении месяцев производства, поздними вечерами после долгих дневных съемок делая звонки, чтобы утвердить план на завтра. Весь процесс, по словам Финчера, можно было описать как «два года ритуальной содомии». Он едва не открестился от фильма и с той поры презирал студию, чья заставка появлялась в начале.

«Чужой 3» был принят плохо, Финчер решил, что в киноиндустрии он никому не нужен, и вернулся в рекламу. Только через три года вышел его следующий фильм «Семь» (1995) – великолепная гнетущая драма о серийном маньяке с крышесносным сюжетным поворотом в финале. Фильм стал хитом во всем мире, и во время монтажа новой картины – наследующего «Сумеречной зоне» триллера «Игра» – Финчеру позвонил партнер продюсера Росса Грэйсона Белла Джошуа Донен, чтобы убедить его прочитать «Бойцовский клуб». «Мне было уже под сорок, и я увидел в этой книге боевой клич, – говорит Финчер. – Чак писал о такой специфической разновидности гнева, появившейся из чувства беспокойства: мы так долго бездействовали, пора ринуться к следующей ступени эволюции самих себя. Такое сочное действие попросту не отпускало». Как говорит продюсер «Бойцовского клуба» Сиан Чаффин, «я помню, как он читал гранки романа и все время смеялся – похоже было, что это фильм специально для него».

Финчер попытался самостоятельно купить права на «Бойцовский клуб», но Fox его опередили. Памятуя о фиаско с «Чужим 3», он не стремился снова работать со студией. Но после встречи с Зискин обдумывал возвращение в Fox ради «Бойцовского клуба» – при условии, что сможет снять его на самую широкую ногу. «Я сказал, что у них есть два пути: снять фильм за 3 миллиона, выпустить его на видеокассетах – и получится бунтарская синица в руках». Но «настоящим бунтарством», сказал он студии, было бы вложить миллионы долларов и «набрать кинозвезд, чтобы все подряд ходили и обсуждали антипотребительские речи сумасшедшего шизоида». Fox дали Финчеру время на сценарий и подбор актеров, чтобы посмотреть, насколько реалистичной была затея. «Это была мрачная книжка – не лучший исходник для кино, – говорит Билл Микэник, тогда председатель студии. – Я не думал, что фильм появится на свет». (А сам автор «Бойцовского клуба» даже не знал о существовании Финчера: «Я не ходил в кино с восьмидесятых, со студенческих времен, – говорит Паланик. – Меня ужасно раздражало, как ведут себя люди в кинотеатрах».)

Для Финчера «Бойцовский клуб» наследовал «Выпускнику» – еще одной истории про юношу в беде, противостоящего ожиданиям старшего поколения. Финчер считал, что они «снимали сатиру»: «Мы говорили: про взрывы домов тут так же серьезно, как в „Выпускнике“ про секс с маминой подругой». Экземпляр «Бойцовского клуба» даже посылали сценаристу «Выпускника» Баку Генри – узнать, не хочет ли он адаптировать книгу (ответ Генри, по словам Финчера, был следующим: «Не вижу здесь ничего забавного»). Вместо него за работу взялся Джим Улс, который большую часть девяностых, по его же словам, «нанимался писать вещицы, которые потом никто не ставил». Книга Паланика впечатлила Улса, который пять лет проработал барменом, пока не продал свой первый сценарий. «Я знал, каково это – работать на хреновой работе, – говорит он. – Это влияло на мое самоощущение как мужчины. Когда я прочитал „Бойцовский клуб“, моя челюсть не поднималась с пола еще две недели. Но я крепился, мол, все равно будет здорово писать по этой книге сценарий, пусть он никогда и не пойдет в дело».

После «военного совета» с Финчером и Беллом Улс начал работу над сценарием «Бойцовского клуба». «В книге миллион прекрасных находок, но все в сценарий не запихнешь», – говорит Улс. Одним из главных нововведений стал финал, в котором Тайлер Дерден и его анонимные последователи – также известные как «обезьянки-астронавты» – уничтожают кредитные компании ради, как говорит Тайлер, «экономического равновесия». Концовка родилась в разговорах Улса и Белла – последний тогда был на мели и жил на кредиты. Он видел, как в девяностые высоко взлетели кредитные задолженности по всему миру, отчасти в связи с глобальной дерегуляцией. В то же время в середине девяностых Верховный суд США вынес решение, позволяющее кредитным компаниям устанавливать рекордно высокую комиссию за просрочку платежей. К концу десятилетия миллионы людей по уши залезли в долги. «Я задумался: а что будет, если взорвать кредитные компании, и на следующий день все проснутся без каких-либо долгов по счетам? – вспоминает Белл. – Нужно было что-то такое, из-за чего аудитория с воодушевлением встретит разрушение мира».