Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все

Для студийных боссов это стало тревожным развитием событий – теперь они вкладывали миллионы долларов в проекты, успешность которых нередко зависела от одного-единственного имени. Последствия падения одной из таких дорогих звездных затей были почти катастрофическими. В 1999-м Warner Bros. потратила, по неофициальным данным, около 200 миллионов долларов на фантастическую комедию с Уиллом Смитом «Дикий, дикий Запад», которую даже перекати-поле обошли стороной (она заработала в прокате жалкие 113 миллионов).

Была и другая причина, по которой главы студий оценили мудрость Кубрика и в 1999-м отчасти подостыли к кинозвездам. Обладая огромным влиянием, те не только совали всем в нос свое мнение, но могли стать настоящим геморроем. Кевин Костнер большую часть года провел в открытой перебранке с Universal – студией, снимавшей его бейсбольную драму «Ради любви к игре», – после того, как начальство потребовало удалить некоторые сцены, включая появление актера в полностью обнаженном виде. «Похоже, что они не хотят снимать фильмы со мной, а я – с ними», – сообщил Костнер Newsweek в ходе антирекламной кампании, отчасти и похоронившей его фильм. Тогда же Джим Керри практически все съемки «Человека на Луне» провел в образе своего героя – чокнутого комика Энди Кауфмана, – бранясь с каждым, кто осмеливался встать на его пути. Впоследствии студия спрятала куда подальше закадровые съемки с производства «Человека на Луне»: «Чтобы люди не думали, будто я – говнюк», – объяснял Керри.

Именно это чрезмерно бережное отношение к звездам высмеивал «Клевый парень» – комедия о шоу-бизнесе, написанная Стивом Мартином и поставленная Фрэнком Озом. В ней Эдди Мерфи, артист с гонораром 20 миллионов за фильм, сыграл Кита Рэмзи – самовлюбленного чемпиона кинопроката девяностых, который становится жертвой собственной паранойи и гордыни и чьи личные тараканы едва не губят его карьеру. В реальном мире студиям ничего не оставалось, кроме как уступить реальным китам рэмзи – кинозвездам, чьи имена привлекали публику в залы в день премьеры. Они жаждали найти новое поколение актеров – привлекательных и узнаваемых, но таких, что еще не стали важнее самих фильмов. Во всяком случае, пока.

Это отчасти объясняет, почему летом 1998 года была объявлена охота на Брендана Фрейзера.

Двадцатидевятилетний актер прибыл в марокканскую пустыню, чтобы предстать перед «Мумией». Фрейзер играл помятого солдата по имени Рик О’Коннелл, который в 1920-х годах объединяется с библиотекаршей и ее братом, чтобы найти египетский «город мертвых» и сразиться с древнейшим злом. Многие сцены фильма разворачивались в пустыне Сахара, и это значило, что актер окажется в опасной близости от Алжира – североафриканской страны, обуреваемой кровопролитной гражданской войной. «Однажды меня вечером на закате везли домой, – рассказывает Фрейзер. – Водитель показал на дорогу между двумя холмами и сказал, что если я туда поеду, обо мне никто уже больше не услышит». Позднее, попивая пиво с продюсером «Мумии» Джимом Джексом в гостиничном баре, Фрейзер упомянул о совете водителя. «Ну да, – сказал ему Джекс, – пойдешь туда – и получишь гранатой по голове. Но не волнуйся, я застраховал твою жизнь на миллион долларов».

Всего несколькими годами ранее жизнь Фрейзера никто бы так высоко не оценил. После того, как он впервые обратил на себя внимание успешной драмой «Школьные узы» (1992), он пошел по тому труднопредсказуемому пути, который можно представить только в девяностые. Он брался и за придурочные комедии вроде «Замороженного калифорнийца», и за суровые драмы вроде «Богов и монстров», и так стал, кажется, единственным актером, умудрившимся поработать и с Поли Шором[65], и с Иэном Маккелленом. Фрейзер медленно собирал портфолио кинозвезды, сочетая низкобюджетные независимые и глянцевые студийные фильмы – стезя, по которой следовали и другие перспективные актеры его поколения, включая Бена Аффлека, Мэтта Дэймона и Мэттью МакКонахи. В конце девяностых нельзя было сказать, что такое «фильм с Бренданом Фрейзером», кроме того, что в нем определенно снимался Брендан Фрейзер. «В девяностые было такое представление, что одну картину ты делаешь для всех, а другую – для себя, – говорит Фрейзер. – Одну – ради денег, другую – ради любви. Надо было находить способ сочетать искусство с коммерцией».

Летом 1997-го Фрейзер сыграл в «Джордже из джунглей» – ремейке мультфильма шестидесятых с живыми актерами, который заработал в США 100 миллионов – к удивлению практически всех причастных. Внезапно Фрейзер из «милого чувака, который занят всем понемногу», превратился в куда более редкую птицу – актера, чье участие в фильме (теоретически) могло обеспечить хороший старт в прокате. Но Фрейзер еще не был настолько известен, чтобы требовать 20-миллионные чеки, как Круз, что в глазах студий делало его достаточно безопасным капиталовложением.