Лучший исторический детектив (СИ)

Стоя у окна в тёмной спальне, Лиля не торопилась ложиться. В её комнату падал свет от уличного фонаря. Она ещё помнила те времена, когда по улицам города жители расхаживали с фонарями в руках. Но прогресс неумолимо идёт вперёд — и теперь город освещался керосиновыми лампами, которые возвышались на десятифутовых[3] столбах. С наступлением темноты специальный ламповщик ходил с лёгкой лестницей и зажигал уличные фонари. Да, человеку, пожившему в Европе, наверное, скучно будет в Херсоне, если только он не родился здесь. Что-то щемящее, родное было в этом доме, в этой улице, в этом фонаре у дома. Лиля не собиралась здесь жить, она вернулась сюда лишь для того, чтобы претворить в жизнь свои планы, в которых её город был лишь стартовой площадкой. Она прекрасно это сознавала и боялась нахлынувших на неё чувств. Только бы не пойти у них на поводу! Только бы не поддаться сентиментальности, не раскиснуть, не остановиться на полпути! Нет, Лиля не остановится, но… Но так хочется вечность стоять у окна, смотреть на мерцание керосинового пламени и никуда не спешить, не строить планов, забыть обо всём… Нет, нет, нет, прочь все мысли, уводящие в сторону, прочь сентиментальность, всё прочь, должно быть только одно, главное — та цель, которая впереди светит неясным светом, которая недостижима и которая обязательно должна быть покорена!

После утреннего чая Лиля просматривала газету. Это была местная херсонская газета «Юг», когда-то её выписывали Мещеряковы, вслух читали, обсуждали статьи, но Лиля тогда не интересовалась прессой. Она помнила, что старики Мещеряковы оживлённо обсуждали новости из газеты, чем-то возмущались, чему-то радовались, но она никогда не участвовала в этих разговорах. В Херсоне выходили и другие газеты: «Копейка», «Родной край» и прочие, но в память о детстве и о родителях она решила выписать «Юг». Чем живёт город сегодня?

«Контора газеты «Юг» вторично доводит до сведения публики, что Александр Павлович Позен лишён ею доверия по приёму подписки и объявлений». — «Это что же надо натворить такое, чтобы о тебе так напечатали в газете?» — подумала Лиля.

«Городской театр в воскресенье 3 ноября труппою русских драматических артистов под дирекцией М.И.Каширина представлено будет в первый раз на здешней сцене:

1. В новой семье. Драма в четыре части, соч. Вл. Александрова.

2. Тайна женщины. Водевиль в одном действии с пением.

Участвуют: г-жа Шуваловская, г.г. Никитин-Фабианский, Орлов и Ратмиров.

Начало ровно в 8 часов вечера.

Касса открыта с 11 часов утра до 2, и с 5 до 8 часов вечера».

«Надо сходить в театр. Конечно, после Ла-Скала и Гранд-Опера это, может быть, не совсем…»

«В Алешках подписка и объявления для газеты «Юг» принимаются у Григория Васильевича Бражникова, служащего в земской управе». — Прекрасное название — Алешки, городок на другой стороне Днепра напротив Херсона. Надо бы там хоть раз побывать. Лиля много слышала об Алешках, у них даже девочка в классе была родом оттуда.

«Нужны мальчики в Главную контору газеты «Юг» на определённое жалованье».

«Нужна кухарка. Адрес в конторе газеты «Юг».

«Девушка из приличной семьи ищет работу гувернантки с проживанием. Адрес в конторе газеты «Юг».

Так, ладно, займёмся делами, сказала себе Лиля, решительно отложив газету.

— Дворецкий, ты должен пойти в Общественную библиотеку на Старообрядовой площади. Возьми газеты того года, тех дней, когда мои родители… те, настоящие, Королевичи, появились вместе со мной в Херсоне. Проследи, может, хроника происшествий, или полицейская, или ещё где-нибудь есть упоминание об этом случае. Тебе же лучше известно, когда и как это происходило.

У Лили была задача двойной сложности. Имея, в отличие от других людей, две пары родителей и ни от кого из них не думая отрекаться, она искала следы тех и других. Мещеряковых она надеялась открыть для себя через таинственную дверь в кабинете. А Королевичи, которых она совсем не помнила, вообще не оставили никаких следов. Исчезли бесследно. Когда Лиля во французских и швейцарских банках предъявила свои права, ей дали доступ к её счетам, открытым родителями на её имя, а также признали её законной наследницей родительских счетов. Но без документального подтверждения их смерти банкиры отказывались переоформлять счета на её имя, а тем более выдавать наличность. Поэтому Лиле нужно было обязательно найти их следы, чтобы предъявить в банки свидетельства о смерти. А может… Может, они живы? Но, судя по тому, что они ни разу не обращались в банки за эти годы, скорее всего, они где-то сгинули. И всё же надежда есть. Ведь никто никогда не сообщал об их смерти, никто не видел их мёртвыми.

Лиза собиралась на рынок за покупками.

— Лиза, ты на какой рынок идёшь?

— Я иду на Ленивый рынок в Обжорный ряд.