Луи Буссенар и его «Письма крестьянина»

Если вы, дорогие друзья, позволите, я продолжу нашу беседу небольшим обзором истории жизни крестьянства в прошлом. Смею надеяться, что моя болтовня не наскучит вам, а, наоборот, покажется забавной и молодежь, почти ничего не знающая о своем недавнем прошлом, найдет в ней немало интересного и поучительного.

Сегодня мы поговорим о том, каким было сельское хозяйство в стародавние времена. Только не подумайте, черт побери, что я сейчас заведу речи про средние века, про то, что было чуть ли не тысячу лет назад! Нет и нет! Представьте себе, что еще в дни моего детства всю землю крестьяне обрабатывали при помощи мотыги! Разумеется, так обрабатывали свои участки бедняки, мелкие землевладельцы и арендаторы, те, кого называли «кверхузадыми», потому как для того, чтобы взрыхлить землю мотыгой, приходилось целые дни напролет торчать на поле, согнувшись в три погибели и выставив к небу зад. Ну, да вы и сами все понимаете…

Да, друзья мои, чтобы подготовить почву к посеву, крестьянину приходилось до кровавого пота и кровавых мозолей без устали махать мотыгой и от зари до зари не разгибать спину! То была тяжелая, изнуряющая работа, отнимавшая у человека все силы, так что вечером бедняга руку с ложкой не мог донести до рта. Вот почему к концу жизни крестьяне, отработавшие свой век на полях и вложившие в землю всю душу, превращались в согбенных пополам старцев, походивших кто на кочергу, а кто и на ручку от ведра; и при ходьбе у этих бедняг зад зачастую был выше головы, а носы утыкались прямо в деревянные башмаки, сабо по-нашему, если еще помните.

Итак, крестьяне как одержимые целыми днями напролет махали мотыгами, чтобы взрыхлить землю и проложить борозды, куда можно будет бросить зерно, так как только у крупных землевладельцев и у богатых фермеров были лошади. Основной тягловой силой у крестьян той эпохи были ослики. Но у серой длинноухой скотинки не хватало силенок для того, чтобы вспахать поле. Правда, в каждой деревне было двое-трое крестьян, державших в своем хозяйстве по 1–2 лошади. Они занимались гужевыми перевозками, то есть перевозили товары из деревни в деревню, а иногда и в город, вспахивали свои поля, а также давали лошадей взаймы тем, кто мог им заплатить. Но в горячую пору сева лошадей, естественно, на всех не хватало, да и далеко не всякий был в состоянии заплатить за вспашку своего клочка земли. К тому же к крестьянам, имевшим в хозяйстве лошадей, постоянно обращались за помощью извозчики-ломовики, чьи тяжело нагруженные телеги очень часто чуть не по ось увязали в разбитых колеях.

А вообще-то надо было видеть этих крестьянских кляч, у которых ребра из-под шкуры выпирали так, будто бы эти несчастные животные питались только святым духом! А упряжь какая была! Не упряжь, а слезы! Узлы да дыры! Одним словом, гнилье… Несчастные живые скелеты с превеликим трудом таскали ноги по глинистым, в колдобинах и рытвинах дорогам и хозяева всякий раз, когда поднимали руку, чтобы вытянуть свою кобыленку или меринка по крупу, боялись, что бедняга тотчас же рухнет прямо в грязь посреди дороги и издохнет или, по нашему говоря, отдаст душу своему лошадиному богу. А ведь крестьянин, в хозяйстве которого была лошадь, считался в деревне очень зажиточным человеком, первым среди обездоленных камнедробителей и землекопов.

Итак, обычно на всю деревню было не больше десятка лошадей. Как я уже сказал, у большинства крестьян в стойлах кричали свое вечное «иа-иа» ослы, эти упрямые создания, так называемые скакуны с коровьими хвостами и с заячьими ушами, чьи довольно неприятные вопли напоминают отчасти звуки, издаваемые тромбоном без вентилей. Да, именно ослы осуществляли все перевозки, а заставить осла сдвинуться с места, а тем более везти груз — дело нелегкое. Прежде всего в обязанность ослика в любом крестьянском хозяйстве входило привезти с поля весь урожай. Так как дороги в те времена были столь плохи, что проехать по ним с тележкой или любой повозкой было зачастую просто невозможно, то использовали вьюки. На спину несчастному трудяге водружали нечто вроде деревянной двусторонней лесенки из жердей, и каждая ступенька этой лесенки была на три дюйма выше другой. К каждой ступеньке крепко-накрепко приторачивали вьюки с зерном, по 6 вьюков с каждой стороны, а еще четыре укладывали сверху, так что в результате из-под кучи вьюков оставались видны лишь морда да хвост несчастного животного, которое медленно трусило по дороге, то и дело пукая от натуги.