Луи Буссенар и его «Письма крестьянина»

Родина для меня — это и наша мэрия, над которой в дни праздников развевается национальный флаг и где наш деревенский оркестрик исполняет то печальные, то воинственные и радостные мелодии, отмечая наши поражения и победы.

Родина для меня — это и кладбище, где вечным сном под покровом цветов и шелковистой травы спят наши предки, столь долго трудившиеся на этой земле и подарившие нам жизнь… Наши родители, служившие нам во всем примером и оставившие после себя добрую память…

И я полагаю, что на юге и на севере, на западе и на востоке, у границ с Испанией и у границ Бельгии, у берегов океана и на приграничных с Германией землях, в Пиренеях и в Альпах, недалеко от Швейцарии и Италии, во всех городах и деревушках живут люди, которые думают точно так же, как и я, которые точно так же, как и я, любят свою землю, вскормившую и вспоившую их, люди, уважающие традиции и обычаи, точно так же, как и я, почитающие цвета национального флага и сам флаг… короче говоря, люди, любящие свою малую родину в составе большой, и большую — в малой, и именно эти люди и есть Франция! Вот и все! И я не знаю, что еще можно сказать по этому поводу… Да если бы даже знал, все равно не сумел бы высказать!

И что же это получается? Именно это наше национальное достояние, унаследованное от предков, это средоточие всех наших радостей и надежд, объект всех наших пламенных чувств и предмет нашей гордости хотят оклеветать, а затем и уничтожить эти несчастные заблудшие людишки без чести и совести, не помнящие родства и, видимо, не имеющие ни кола ни двора?! Да это такое же святотатство, как если бы сын, лишенный всякого понятия о человеческих чувствах и достоинстве, соорудил бы из кровати его родителей, где он сам был зачат, отхожее место, уж простите на грубом слове.

Я понял это, когда был еще очень и очень юн… в то время, когда на нас обрушились неисчислимые бедствия… Вторжение немцев в нашу страну в 1870 году стало для меня жестоким и горьким уроком, который никогда не изгладится из памяти. И хотя мне в ту пору было всего лишь двенадцать лет, именно тогда, когда я увидел, каким мучениям подвергается Франция, я и понял, почувствовал и прочувствовал, что такое родина[29].

Да, Бон-ла-Роланд в огне… жуткая бойня… и прекрасные гордые юноши, лежащие среди луж крови и грязи, мертвые… и тысячи разъяренных врагов в каждой деревне… крутом царят голод и разруха, огонь и смерть! Беззащитных французов толпами сгоняют в одно место, чаще всего на деревенскую площадь, и расстреливают… Везде и повсюду жителей деревень и городков мучают поборами, бьют, грабят, унижают, превращают в пыль и прах! И долго-долго еще после войны там, где прошел жестокий враг, будут стоять почерневшие от пожаров полуразрушенные остовы домов… Ведь целые деревни на северо-востоке Франции остались лежать в руинах… А посреди полей там и сям сиротливо торчат кресты на солдатских могилах…

О нет, я не люблю войну, я ее ненавижу! Меня не радуют военные победы, оплаченные кровью и слезами… Меня страшат картины схваток не на жизнь, а на смерть, ибо я считаю их преступными… И вот именно для того, чтобы на нашей земле больше никогда не творились подобные ужасы, нам и нужны для защиты наших границ люди опытные, крепкие, неустрашимые, стойкие. Вы спросите почему? Да потому что единственным надежным способом обеспечения мира является постоянная готовность к войне! И да будут прокляты те, кто хочет лишить нас нашей силы, чтобы мы вновь стали жертвами врага, несчастными овцами, отданными на растерзание волкам!

Мы ни с кем не ищем ссоры, мы никому не желаем зла, и если нам говорят, что следует любить представителей других народов и наций, я не возражаю. Но если нам твердят про необходимость установления дружеских отношений с соседями, то пусть уж наши господа соседи первыми начинают делать дружеские жесты. Вот тогда и посмотрим, кто и чего стоит! И если все будет делаться по-доброму, ко взаимной пользе, что ж, тогда и мы возьмем винтовку на предохранитель; тогда можно будет и обняться и выпить за здоровье друг друга! Но сейчас следует держать ухо востро и смотреть в оба!

Франсуа Девин

Как мы видим, Буссенар не склонен верить в идеальную дружбу и взаимопонимание между народами. Особенно же большое недоверие он по-прежнему питает к немцам. И, как нам теперь известно, недалекое будущее покажет, что он был прав. Через 6 лет, в сентябре 1914 года, начнется Первая мировая война, и на землю Франции хлынут полчища хорошо вооруженных, натренированных немцев. Четыре года будет длиться тяжелая позиционная война, траншейная война, как тогда говорили. И мы можем только восхищаться прозорливостью писателя.

Если Девин умеет заглядывать в будущее, то он не пренебрегает и настоящим. В следующем письме, дидактическом и назидательном, он знакомит своих читателей-крестьян с новинками технического прогресса.

Письмо № 161 от 17 октября 1908 года (№ 899)