Луиза Вернье

Вечером следующего дня Луиза пришла на назначенное свидание раньше, чтобы опередить Пьера. Слуги захлопотали, но она отказалась снять накидку и шляпу, сразу прошла в гостиную и стала ждать. В камине плясали языки пламени, озаряя комнату мягким светом. Через открытые двери виднелся накрытый на двоих стол, шампанское в ведерке со льдом, а в центре уставленного серебром и хрусталем стола стояла ваза с цветами и горели свечи. Теперь-то она поняла, что он снял эту квартиру для тайных свиданий, для того, чтобы осыпать ее пустыми обещаниями и приходить, когда ему вздумается. Слава богу, что из-за нерешительности Катрин они не переехали сюда до его отъезда в Крым, и ее вновь поразила собственная доверчивость и непререкаемая вера. Размеры предательства Пьера и обмана как до, так и после возвращения, были непостижимы, как расстояние до звезд.

Пьер пришел! Он говорил что-то, снимая с себя пальто, и при звуках его голоса ее сердце пронзили любовь и мучительная боль. Луиза сделала глубокий вдох, собралась с духом и повернулась к нему лицом, когда он легким шагом вошел в комнату, быстро притворив за собой дверь.

— Любимая! Какой великолепный сюрприз, что я уже застал тебя здесь. Почему ты не сняла накидку и шляпку? Давай я тебе помогу.

Она ответила, прежде чем он успел к ней прикоснуться:

— Я ухожу. Я пришла попрощаться. И вернуть это. — Луиза положила на столик золотое кольцо и бриллиантовый перстень, которые держала в руке.

Она еще никогда не видела, чтобы мужчина был так шокирован. Пьер побелел как полотно, и в его глазах отразилась такая боль, что ее оставили всякие сомнения относительно его любви. Но это была не та любовь, которой она ждала. Эта была любовь, которую вполне можно отодвинуть на второй план, любовь эгоистическая, понимавшая только сексуальные наслаждения, в ней не было ничего от той бесконечной нежности и полноты истинной любви, которая связывает мужчину с женщиной.

— Ты узнала! — воскликнул он хриплым голосом. — Но как же это возможно? Ведь оглашения…

— Будущая мадам де Ган заказала себе приданое у Гажелена.

От ужаса у него втянулись щеки.

— Господи! Я понятия не имел, что Стефани там одевается. Я даже и не представлял себе подобной катастрофы. Дорогая моя Луиза…

Она невольно содрогнулась.

— Пожалуйста! Больше никаких нежностей и никакой лжи!

Пьер умоляюще всплеснул руками:

— Ты должна поверить, что я действительно хотел рассказать тебе об этом утром.

Луиза разозлилась:

— Ты должен был сказать мне об этом раньше!

— Нет! — Он схватил ее за руки и, не обращая внимания на то, что она вырывается, обнял ее. — Я не хотел, чтобы в ту ночь нас что-то огорчало. Я ведь так давно тебя не видел. Я хотел провести с тобой несколько прекрасных, ничем не омраченных часов и только потом объяснить, почему я спросил тебя, любишь ли ты меня так, что готова пожертвовать всем на свете.

На секунду Луиза перестала вырываться и гневно уставились на него.

— Так вот когда ты решил сменить мою роль невесты на…

— Не говори так! — Он отчаянно потряс ее, пытаясь заставить замолчать, шляпка слетела у нее с головы и билась о спину, повиснув на лентах. Наконец, осознав, что ведет себя грубо, слегка ослабил объятия, и Луиза смогла вырваться. Пьер больше не пытался ее удерживать. Он с горечью произнес: — Если бы не все эти задержки, мы с тобой обвенчались бы еще до моего отъезда на фронт. Мы слишком затянули, так всегда случается, когда в жизни выпадает редчайший и удивительный шанс.

Он все ей рассказал. Как подал прошение о помолвке, что из всего этого вышло и как он понял, что по прихоти императора его и ее жизнь навсегда изменятся.

— Я надеялся, — продолжал Пьер, — что, пока меня не будет, Стефани встретит кого-нибудь еще, но ни император, ни императрица этого не одобрили бы. Они разрешили ей приехать ко мне в Крым, что само по себе было публичной демонстрацией их одобрения наших отношений. Это могло закончиться только помолвкой.

Он не хотел рассказывать Луизе, что непреднамеренно скомпрометировал Стефани. К тому моменту он уже примирился со своей судьбой. Любой другой мужчина поступил бы на его месте так же. Все бы произошло, но помешало неожиданное вторжение постороннего человека. Верность — не такая уж и важная добродетель, хотя большинство женщин буквально одержимы ею. Луиза — не исключение.

Луиза испытывала только безутешность и разочарование.

— Так, значит, эта помолвка — не итог вашей летней идиллии во время твоего выздоровления, как я сначала подумала. Она была спланирована очень давно. Ты уже знал, уходя на войну, что, когда вернешься, мы не будем вместе.

— Нет, ты не права, — страстно возразил он. — Тогда я рассчитывал, что, если мне повезет и я вернусь невредимым, то мы останемся вместе. Это всего лишь брак по расчету. И ничего другого. Он ничего не изменит.

У нее вытянулось лицо.

— Ничего не изменит? — повторила она, не веря своим ушам.

Он тяжело вздохнул: