Лукьяненко

— Расцветет кубанская нива, расцветет. Станет она рукотворной житницей и славой России, — убежденно шептал он. — Так будет…

Война обрушилась не только на его семью, она разорила их род. У старшего брата Петра в Ивановской тоже беда — не вернулся с войны муж дочки, остались на ее руках малолетние детки. Тут же решают они с Полиной Александровной взять в свою семью Любу — пусть подрастает вместе с Олей, будет ей сестричкой. К тому же ровесницы обе, вместе кончат школу, а там, может, и в институт пойдут. Хорошо бы, на агронома чтоб выучились. Потом и селекцией займутся… Думалось так Павлу Пантелеймоновичу, когда он трясся на днях по разбитой дороге из Ивановской в Краснодар. А рядом сидела, прижавшись к нему, Люба и расспрашивала бойко, что сейчас делает Оля, где она учится. Павел Пантелеймонович отвечал на вопросы девочки и все больше верил в то, что впереди еще целая жизнь, как будто даже еще и не жили они с Полиной Александровной ни в Чечне, ни в Кореновской, ни в Крымской, и не было никакой эвакуации. А в голове было одно — надо работать и работать во имя детей, во имя жизни, чтоб не было больше никогда проклятой войны.

Утренняя неспешная прогулка та, счастливое приобретение книги и несуетные мысли освежили на славу, и почудилось ему, будто выпить дали родниковой бодрящей воды.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Глава первая

ПОБЕДА

Весна 1943 года выдалась особенно трудной для Павла Пантелеймоновича. Вернувшись из эвакуации, он застал хозяйство селекционной станции полностью разоренным гитлеровцами. Они еще упорно цеплялись за «Голубую линию», не желая уходить из-под Новороссийска и с Тамани. Все лето продолжались ожесточенные бои в кубанском небе. Имена Покрышкина и девушек-летчиц из авиаполка Марины Расковой, которых враг прозвал «ночными ведьмами», были тогда у всех на устах. Не хватало рабочих рук. Повсюду, в каждой семье, были страдание и горе. Но духом не падал никто. Продолжалась война, и хлеб был нужен и солдатам на фронте, ив героическом тылу. Лукьяненко с утроенной энергией взялся за свое дело.

Почти перед самой войной в крае районируются сорта его селекции. Это Гибрид-622, Краснодарка-622/2 и Первенец-51. Краснодарка отличалась от исходной родительской формы по трем признакам. Во-первых, она стала более зимостойкой, чем Гибрид-622. Этого удалось достичь благодаря отбору растений с более длинной стадией яровизации. И, конечно, сорт был устойчив против ржавчины. Здесь ученым совмещены два важных признака — повышенная зимостойкость с ржавчиноустойчивостью.

Кто спорит. Краснодарка давала не совсем вкусный, крупнопористый хлеб. Но шла война, и уборочные работы проходили с большим напряжением. Единственные и главные тогда труженики в поле — старики, вернувшиеся с фронта калеки, женщины и дети — не всегда успевали управиться в срок. Но особенностью Краснодарки как раз и было то, что она могла долго стоять, не осыпалась на корню. Потому что такой она и была в свое время задумана селекционером. Это обстоятельство теперь оказалось весьма кстати, потому и выручило не одно хозяйство.

В разное время жизнь ставила перед селекцией и разные задачи. Одной из многих была работа по переделке озимого сорта в яровой. Это обусловливалось тем, что при бесснежных и морозных зимах озимые погибают на больших площадях, и тогда ничего не остается, как весной в возможно более ранние и сжатые сроки произвести подсев яровыми на поврежденных полях.

Лукьяненко задался целью переделать озимый сорт Ворошиловка в яровую, с тем чтобы семенами этого же сорта весной подсевать участки с погибшими растениями.

В 1944 году Павел Пантелеймонович закладывает первый опыт. На делянках площадью по 10 квадратных метров каждая было высеяно несколько сортов как озимой, так и яровой пшеницы. Один посев озимой пшеницы Ворошиловская был произведен 23 марта, другие же были посеяны еще под зиму. Лишь единичные растения смогли выколоситься к лету и дали урожай. Причем выбрасывание колоса и созревание проходили неодновременно — с июня до сентябри. Собранный урожай был невелик, но все до зернышка отобрали, с тем чтобы в будущем, 1945 году 30 марта высеять сто линий этих растений. В качестве контроля через каждые десять номеров росла озимая пшеница сорта Ворошиловка.

День Победы застал их с Полиной Александровной в хлопотах: весной у селекционеров нерабочих дней не бывает. Они вышли в поле, но душу заливала светлая радость: будто что-то тяжкое и страшное исчезло вдруг и солнце тут же без меры засияло во все концы. Из недалеких палисадников кричали воробьи. Со стороны въездной аллеи, усаженной белой акацией, веяло теплым ветерком. Молодой дубнячок, скорее похожий на высокие кусты, выплескивал соловьиную трель. Изредка, как бы не осмелясь сыграть на волшебной флейте, пробовала неизъяснимо печальный голос иволга. Реяли над полем щуры, мелькая то зеленым брюшком, то ржавыми спинками. И тут же траурно зачернели границы делянок. Но как от печки, где выпекают хлеб, пробивался от них неистребимый пшеничный дух…