Луна и Солнце

– Вяленый воробей! Что ещё нужно для дивного отвара? – сказала еле слышно колдунья, открывая банку с птичками. Держа воробья за тоненькую лапку, Ягишна осторожно окунула его в чан – забурлило, задымилось, и в один миг исчез зловонный запах, а цвет отвара стал молочным. Весь он был точно как манная каша, которую так любила отведать Катерина с утра. Колдунья попробовала ещё пару ложечек, и её лицо расплылось от щедрой беззубой улыбки: ведь отвар получился не только волшебным, но и вкусным. Разливая отвар по чашкам, старуха приглашала Катерину поужинать:

– Что встала колом? Шевели тощими ногами, вон и табурет есть! – качнула головой в сторону стола Ягишна.

После долгой, томной дороги Катерина была бы рада и сухарю, да вот только стол, за который звала колдунья, гнал весь аппетит прочь. Деревянный стол с разными ножками, был беспощадно захвачен банками, склянками и горой грязных горшков, вставших аж до потолка. Из заварника и двух кружек торчала цветущая плесень. Ножи и маленький топорик пронзили край стола насквозь, а разделочная доска заняла оставшееся место. Над валявшимися на ней рыбьими кишками да куриными гребешками уже не первый день кружили мухи и тараканы. Смотреть на этот срам не было сил, но девица не хотела злить колдунью и прежде, чем сесть за стол, решила схитрить:

– Бабушка, а давай я сначала избу приберу, – не дождавшись ответа, Катерина взяла метёлку и давай тихонько мести.

– Да откуда ж у тощей девки силы, ты хоть ложку хлебни! – вырвала старуха метлу из рук девицы.

– А вот есть силушка у меня, такая, что я и коврики все выхлопаю, полы перемою, паутину всюду сниму да со стола все крошечки смету, – говорила она, вынимая из цепких рук старухи метелку обратно в своё распоряжение.

Бросила Ягишна метлу, скривила лицо, закрыла уши и давай по избе мельтешить, приговаривая:

– Бу-бу-бу, бу-бу-бу… В ушах звенит от твоего протии-и-и-ивного голоса, всё болтаешь и болтаешь, бабушку утомила, а ещё ни одного горшка не помыла! Ну уж нет, тощая кобыла, сдохну ещё тут с тобой! – ворчала старая и хромая и с вытянутыми руками шла прямо на Катерину. Та шаг назад – колдунья два вперёд. Упёрлась девица к печи и уже было хотела умолять колдунью не превращать её в лягушку… ну, или в мышку, как та только лишь закрыла ладонями молоденькое личико. Сквозь пальцы рук Катерина видела яркие тёплые лучи света, а вокруг такая приятная и чуть пугающая глухота охватила красавицу – казалось ей, что на мгновенье она уснула и провалилась в пустоту, но стоило старухе убрать ледяные ладони с пылающего румянцем лица, как девица пришла в себя и от удивления раскрыла рот: чистота и порядок, в избе всё блестело. Ни осталось ни пылинки, ни соринки, ни паутинки, всё встало на свои места, аромат весенних цветов кружил в воздухе, а изба заиграла яркими красками. Лишь серые лохмотья старухи и грязно-рыжий лисий мех, окутавший её плечи и горб, бросались в глаза. Табуреты и стол стояли, как новенькие. Стол ломился от множества различных вкусностей и диковинок.

Чего на нём только не уместилось: сало копчёное да соленое, холодец и огурец, котлеты и вареники, курочка и уточка, пряники медовые, пироги печёные, тыквенная каша, гуляш из зайца, рыбные закуски, чарочка с вином, чаша с киселём, яблоки мочёные, с ягодой пирог, калачи, баранки, леденцы и петушки – всё так прямо от души! Катерина не могла поверить, что всё это волшебство происходило на её глазах, – она радовалась как дитя, в то время как старухе не терпелось набить брюхо. Подойдя к девице, колдунья схватила её за золотую косу и потянула к столу:

– Хочешь курочку? – крутила она зажаренным цыплёнком перед носом Катерины.

– Хочу бабуля, хочу. Только косу отпусти! – пищала от боли красавица.

– Ух ты, ну ты! – взглянула Ягишна на свою закорючку. – Ручища непослушная, падла, что хочет, то и творит! – разжимала старуха другой рукой один за одним пальцы на крепко схваченной косе.

Туго заплетённая коса потеряла весь свой вид, и Катерина решила распустить кудри. Расплетая косу, она смотрела, как колдунья отбирает из закусок и горячего лишь мясо и жадно, не успев сесть за стол, отрывает беззубой челюстью немаленькие кусочки. Катерина только сейчас начала понимать, у кого она в гостях. Сможет ли она покинуть столь «добродушную» хозяйку – ведь та столько лет провела в одиночестве в лесу, а тут «развлечение» само пришло, само в избу зашло и само сейчас за стол сядет с колдуньей… или колдуньей-людоедкой?! Ведь что это за одежда томилась на крючке? Где эти гости, и не из их ли костей собраны ворота, что охраняет Асмодий?!

– Что уставилась на пол? – крикнула старуха, и все мысли улетели прочь. – Уж третий раз спрашиваю, а ты как пришибленная сидишь! Кушай, а то уж побелела с голоду! – старуха доставала ногтем кусочки утки, застрявшие у неё между клыком и резцом.