Луна как жерло пушки. Роман и повести

— Днем-то тепло, а ночи уже холодные, — глухо пробормотал возчик. — Так ты хочешь совсем очки выкинуть? Чтоб, значит, вовсе не носить очков? А доктор что говорит?

— Не позволил. Говорит — нельзя.

Мальчик насторожился, услышав шорох свежего сена, и тут заметил воспитательницу.

София Василиу встала и медленно подошла к ним обоим.

— Добрый вечер, София Николаевна!

— Ты не сердишься, что и я сюда пришла?

— Нет, не сержусь, — ответил он тихо. — Я был сегодня у доктора…

— Слышала, слышала, — кивнула она головой.

— Ну, я пойду, дядя Думитру, — прошептал мальчик, помолчав.

— Нет, ты оставайся, — удержала его София. — Я уйду.

Уже у самой двери она оглянулась:

— Товарищ Цурцуряну, мне на днях надо будет съездить в Котлону, родную деревню Иона Котели. Не могли бы вы свозить меня туда? Впрочем, мы еще успеем договориться с вами об этом.

15

Холодное утро. Но пройдет час-другой — взойдет солнце, пригреет, и ты сам как-то оттаешь, зашевелится в тебе забытая грусть о чем-то несбывшемся, упущенном…

Молдавская осень… Настанет полоса холодов, вот уже, кажется, совсем зима — и вдруг опять гепло, опять солнце.

— Товарищ Колосков! Сергей Сергеевич!

— Сергей! — это закричал справа самый маленький. — Расскажи нам дальше про Алешу! Расскажешь?

Урок гимнастики.

Вот стоит в строю Ион Котеля, единственный из учеников, у которого есть отец и мать. Он все такой же ребячливый, как в прошлом году, но на лице его с недавних пор появилось выражение обиды — единственная недетская черта.

Вот Миша Хайкин, Игорь Браздяну и Кирика Рошкулец. Хайкин так вытянулся за последнее время! Не то от слабости, не то от лени красивая кудрявая голова его никак не держится на плечах прямо, все время клонится к груди, и неокрепшая спина начинает слегка сутулиться, Миша не может стоять на месте, переминается с ноги на ногу, покачиваясь, как тростинка на ветру.

Только Игорь Браздяну держится свободно и непринужденно, даже развязно, все его тело, и руки, и ноги разболтаны, он не напрягает ни мышц, ни взгляда, ходит развинченной походкой. Такой он и в работе.

Зато в Рошкульце, как ни в ком другом, чувствуется, зреет что-то суровое, непреклонное, непримиримое — это поднимает его и в собственных глазах и в глазах окружающих.

На этом уроке гимнастики присутствовали и новички, которых еще никто и по имени не знал. Они проделали все упражнения, сейчас наступила перемена, и ребята требовали, чтобы физрук рассказывал им дальше про Алешу. Все уселись на досках, сложенных под стеной, и, щурясь на позднее осеннее солнце, приготовились слушать.

Ох, эта переменчивая молдавская осень…

Из-за нее Сидор то и дело попадал впросак. Он получил приказание обмундировать школьников-новичков. Погода стояла теплая, и завхоз выписал со склада летнюю одежду. Но пока выправили все документы, пока привезли эту одежду в общежитие, внезапно начались заморозки. Потребовалась совершенно другая одежда. А отвечать пришлось, конечно, ему. Он получил взбучку от Каймакана.

Потому-то Сидор и появился сейчас во дворе, волоча за собой чем-то набитый наматрацник. Мальчики столпились вокруг него.

— Разбирайте, ребята, — запыхавшись, крикнул он радостно, — выбирайте себе каждый по росту!

Несколько минут Мазуре стоял в сторонке, пытаясь отдышаться, а ученики развязали мешок и высыпали оттуда целую кучу курток и стеганых ватников. Все захохотали.

Мазуре смотрел на них в недоумении. Он так хотел порадовать их новой одеждой! Почему же они смеются? Что им не нравится? Завхоз смотрел на юные лица, на загорелые дочерна руки и наконец понял: зимние куртки, стеганые ватники в такой солнечный день… да еще во время урока гимнастики!

— Дядя Сидор, когда ты раздобудешь хоть несколько пар валенок? — с невинным видом спросил Игорь Браздяну. — Говорят, прошлой ночью несколько человек замерзло.

— Ничего, — возразил Хайкин, — недаром говорится: покупай телегу зимой, а сани — летом.

— Товарищ Мазуре, — Игорь сделал серьезное лицо, — шутки в сторону, но Хайкину нужно было бы подобрать кожух по росту, не то он замерзнет в мастерской во время работы.

— Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала, — обернулся к Игорю Некулуца. — Смотри, как бы и тебе не пришелся по плечу этот кожушок. Вы ведь одного роста.

Среди всех этих шуток и смеха раздался звонкий голос дежурного:

— Завхоза товарища Мазуре к замдиректора товарищу Каймакану!

Сидор бросился собирать раскиданную одежду, но ученики его опередили. В одно мгновение все было засунуто в наматрацник. Двое рослых парней-старшеклассников подняли его на плечи и потащили в общежитие. Сидор поспешил вслед за ними…

Ветерок выхватил из окна кабинета и далеко разнес обрывки пренебрежительных слов:

— Где оконное стекло? Долго школа будет стоять с пустыми рамами? Тебя давно пора уволить. Ведь осень на дворе! Не сегодня завтра мороз!

А физрук все поглядывал на двухэтажное облупленное строение с маленькими окошками, где помещалось общежитие. Входная дверь, расшатанная, криво висящая на петлях, похожая на дверцу голубятни, была сейчас плотно закрыта на щеколду.