Луна команчей

Задолго до того, как Бизоний Горб приехал к высохшему озеру, где первые люди устраивали засаду, чтобы поймать диких лошадей, приходивших освежиться в маленьком сочащемся роднике, он пожалел, что не позаботился о выборе лучшей лошади для своей последней поездки. У его старой лошади, которую он выбрал, стерлись от старости все зубы. В каньоне лошадь еще могла обрывать своими зубами высокую траву. Но в засушливом Льяно у Лошадиного озера высокой травы не было. Старая лошадь вымазывала свой нос, когда пыталась достать редкую короткую траву своими желтыми остатками зубов. Хотя лошадь резво проскакала вперед примерно двадцать миль, ее силы скоро иссякли, и она стала тем, кем и была: старой лошадью, медленно умирающей из-за отсутствия зубов. Такой была судьба старых лошадей, так же, как дрожащие руки и слабеющее зрение было судьбой стариков. Бизоний Горб знал, что он сделал плохой выбор. Он хотел добраться до Блэк-Меса, спеть о своем пути к смерти среди черных скал, которые были самыми древними скалами. Некоторые полагали, что только в черных скалах проживали духи, которые приветствовали бредущего к смерти.

Но когда старая лошадь замедлила свой бег, Бизоний Горб был все еще далеко даже от Лошадиного озера. Он знал, однако, что если маленький родник все еще сочится, старая лошадь могла бы освежиться и донести его до Блэк-Меса.

Старая лошадь была теперь так слаба, что начала спотыкаться. Иногда Бизоний Горб спешивался и вел ее в поводу, чего никогда не делал в своей долгой жизни наездника. Всегда, когда его лошадь начинала хромать, он просто бросал ее, пересаживаясь на другую лошадь или передвигаясь пешком, если у него не было другой лошади. В его жизни было много лошадей, и он никогда не позволял ослабевшей лошади замедлить его движение.

Но он выбрал старую черную лошадь, лошадь, которая будет нести его к месту смерти. У него, Бизоньего Горба, здесь больше не было лошадей. Он должен был сделать все, чтобы заставить старую лошадь идти туда, куда он собрался. Она не могла покинуть его на его пути в мир духов. Он не хотел, чтобы такое произошло. Если бы такое произошло, то он был бы опозорен. Все его победы и подвиги превратились бы ни во что. Там, где умрет черная лошадь, умрет и он, и он хотел бы, чтобы это, если возможно, произошло там, где были черные скалы.

Большую часть дня и всю ночь он ухаживал за старой лошадью, ведя ее тщательно вдоль редкой травы, позволяя ей остановиться и отдохнуть, и наблюдал, как она прижимается к редкой коричневой траве своими остатками зубов, чтобы добыть немного пищи. Всегда на Льяно глаза Бизоньего Горба устремлялись к горизонту, далекой четкой линии на соединении земли и неба. Но теперь, когда он смотрел на горизонт, не было никакой линии, а колеблющиеся в солнечном свете небо и земля были расплывчаты. Когда то он знал точно, как далеко от него Лошадиное озеро и как далеко Блэк-Меса. Но сейчас он не мог определить расстояние ни до одного из этих мест.

Единственное, что знал Бизоний Горб — он не может бросить черную лошадь. Их судьбы теперь были связаны. Когда лошадь споткнулась и захотела остановиться, Бизоний Горб позволил ей отдохнуть. Во время отдыха лошади он снова начал петь великие песни о военной тропе. Какое-то время старая лошадь не реагировала.

Затем она подняла голову и навострила уши, как будто снова слышала цокот своих копыт военных времен.

Бизоний Горб пел не для лошади — он пел воспоминания о своей жизни — но лошадь, немного отдохнув, смогла пройти еще несколько миль, хотя и медленным шагом. Становилось жарко, и лошадь снова ослабела и стала, хотя они еще не достигли Лошадиного озера.

Тогда Бизоний Горб начал бить старую лошадь своим копьем. Он бил ее изо всех сил. Он крутил ее хвост и колотил по ее бокам копьем. Он был полон решимости вновь заставить лошадь отправиться в нужном ему направлении, и ему это удалось. Черная лошадь, которая собиралась упасть и умереть, дрожала, пока он ее бил. Затем она собралась с силами и прошла еще несколько миль, пока Бизоний Горб не увидел впереди недалеко от него потрескавшуюся землю высохшего озера. Скоро лошадь почуяла воду маленького родника и взволновалась. Она побежала к воде шатающимся галопом. Когда Бизоний Горб догнал ее, она раздвинула толстые растения, скрывавшие родник, и высасывала холодную воду. Родник был столь мал, что оставалась только небольшая пленка воды вокруг стеблей травы.

Тем не менее, это была вода — чистая вода — и она спасла и Бизоньего Горба, и старую черную лошадь. Они пили, затем снова пили. Лошадь даже смогла погрызть верхушки толстых растений у родника, питание достаточное, чтобы она смогла продолжить путь на север, когда наступил прохладный вечер.

Лошадь могла хотя бы поедать верхушки растений, а у Бизоньего Горба еды не было совсем.