Луна команчей

Конечно, она также захотела бы узнать о капитане Вудро, есть ли какие-нибудь новости о Джейке Спуне, сделал ли что-либо капитан Огастес необычное, когда был выпивший. Ньют хотел внимательно наблюдать за всем, что происходило в обществе, так, чтобы он мог приезжать в кладбище каждые пару дней и давать своей матери полный отчет.

Когда день был ясный, и Ньют был занят своей домашней работой или своими уроками, ему удавалось несколько часов не думать о том, что его мать умирает. Он никогда не говорил о болезни своей матери никому, даже Айки Рипплу, который был теперь так стар, что сам стал практически мертвым человеком. Айки и Ньют были хорошими друзьями, хотя Айки был настолько слеп теперь, что должен был трогать Ньюта руками, чтобы удостовериться в его присутствии. Айки рассказывал Ньюту ужасающие истории о тех днях, когда дикие индейцы команчи ворвались в город и рвали волосы людей с их голов. Ньют прекращал практиковаться с лассо, пока Айки рассказывал ему истории о былых временах, как людей пронзали тучей стрел или вспарывали им животы.

Иногда, пока Айки говорил, он строгал палку своим маленьким карманным ножом с тонким лезвием. Хотя он никогда не смотрел на палку, которую строгал, он ни разу не порезался острым маленьким ножом. Айки строгал и строгал, уменьшая палку до тех пор, пока не оставалась только маленькая белая щепка, достаточно маленькая, чтобы использовать ее в качестве зубочистки. Поскольку у Айки оставалось только три или четыре зуба, и он не нуждался в зубочистке, он часто отдавал гладкие маленькие щепки Ньюту, который хранил их как сокровища.

Страшные истории Айки не так пугали Ньюта, как затрудненное дыхание его матери, которое он слышал ночью, лежа на своем соломенном тюфяке. Ему было жаль, что его мама не могла просто спать мирно и легко, как она спала, когда он был младше. Он не хотел, чтобы у нее было такое тяжелое дыхание.

Часто он бодрствовал в течение многих часов, сидя у окна, ожидая, когда его матери станет легче дышаться. Он знал, однако, что дышать ей становилось все труднее, а не легче. Когда дыхание прекратится, ей не будет хорошо, она будет мертва, и ее отнесут на кладбище и положат в землю. Тогда он должен будет говорить с ней по-новому: как живые говорят с мертвыми.

Испуганный, сидя в темноте, Ньют больше всего хотел, чтобы капитан Вудро и капитан Огастес поторопились и вернулись в Остин, прежде чем его мать умрет. Каждый день Ньют спрашивал Айки о том, когда они вернутся, и каждый раз Айки говорил, что он не знает, не слышал, что они вернутся, когда надо будет вернуться.

Конечно, капитан Вудро не приходил больше, чтобы увидеть его мать, как он это делал раньше. Хотя Ньют часто видел его в загонах, капитан Вудро теперь редко говорил с ним и редко давал ему пенсы на леденцы. Все равно Ньюту очень хотелось, чтобы он вернулся. Он чувствовал, что о его умершей матери лучше позаботились бы, если бы капитан Вудро и капитан Гас были здесь. Все видели бы, что Дитс вырыл могилу в хорошем месте и слышали бы много пения. Затем, как только похороны завершатся, возможно, они позволили бы ему пойти в казарму и жить там до тех пор, пока он не станет достаточно большим, чтобы носить револьвер и быть рейнджером.

Ньют надеялся на это, но он не говорил об этом своей матери, потому что она не слишком одобряла оружие. Он не собирался говорить об этом, пока его мать была жива. Это могло сильно рассердить ее, а когда она сильно сердилась, то кашляла кровью. Это так расстраивало Грасиэлу, что она начинала кричать, отмахиваться руками и называть имена святых, как будто это она умирала, а не его мать. В основном Ньют говорил о своей мечте по поводу револьвера Дитсу и Пи Аю, которые не видели оснований, почему у него не должно быть револьвера, и, даже, время от времени позволяли ему подержать их собственные револьверы. Иногда, когда они отворачивались, то он даже целился из револьвера в молочного теленка, хотя, конечно, не стрелял.

30