Луна над Сохо

Вообще я успел уже привыкнуть, что в особняке у нас чужих не бывает. Поэтому был немножко в шоке, когда вошел в атриум и увидел полдюжины парней, вольготно расположившихся в креслах. Одного из них, плотного, со сломанным носом, я узнал – это был Фрэнк Кэфри, наш партнер из Пожарной службы и десантник запаса. Поднявшись с кресла, он протянул мне руку.

– Мои ребята, – сказал он, кивнув на остальных.

Я тоже молча кивнул им. Все шестеро крепкие, коротко стриженные типы средних лет, одеты в штатское. Но по манерам было очевидно, что форма им гораздо привычнее. Они неспешно пили чай, принесенный Молли, а под столиками и креслами лежали их прочные черные фибровые сумки. С прочными ремнями и петлями для ручной переноски, чтобы безопасно и удобно транспортировать небольшие, но тяжелые металлические предметы.

Я спросил Фрэнка, где Найтингейл.

– Говорит по телефону с Комиссаром, – ответил тот. – А мы ждем приказа.

При слове «приказа» меня прошиб холодный пот. Вряд ли это будет приказ позвать Симону с сестрами к нам на чай. Стараясь не показывать страха, я жизнерадостно помахал ребятам Фрэнка и вышел через заднюю дверь во двор, а потом на улицу через ворота у каретного сарая. Я рассчитал, что Найтингейл хватится меня минимум через десять минут, а если я не стану брать машину, то и через двадцать. Он слишком хорошо меня знает и сразу поймет, что я затеял. И когда начнет действовать, будет думать, что защищает меня от меня самого. По иронии судьбы я был убежден, что пытаюсь сделать для него то же самое.

Итак, двадцать минут, чтобы заметить мое отсутствие, и десять минут на сборы и погрузку в микроавтобус без маркировки, на котором явно приехали десантники. Еще десять минут им ехать до Бервик-стрит. Итого максимум сорок минут.

Я выскочил на тротуар с воплем «Такси!», и из-за угла тут же вывернул черный кеб. Я энергично замахал рукой, но чертов ублюдок сделал вид, что не заметил меня, и просвистел мимо. Я выругался, но номер машины запомнил, чтобы потом, если представится случай, совершить маленькую, но сладкую месть. К счастью, из-за поворота тут же показался еще один кеб, остановился около отеля на Саутгемптон-Роу, и из него вышли несколько туристов. Я запрыгнул внутрь еще до того, как водитель успел понять, что не видит негров в темноте. У него была короткая стрижка, обычная для человека, считающего ниже своего достоинства отращивать и зачесывать волосы, чтобы прикрыть лысую макушку. Для полного счастья я показал ему удостоверение.

– Довезешь до Бервик-стрит меньше чем за десять минут – и ни одного штрафа до конца года, – пообещал я ему.

– А у жены?

– Тоже, – кивнул я.

– Договорились, – сказал водитель и воочию показал мне диаметр поворота лондонского кеба: круто развернулся через двойную сплошную, и на огромной скорости понесся к Бедфорд-сквер. Либо он был не в своем уме, либо не просто так просил отмазать от штрафов жену, но так или иначе, через пять минут мы были на месте. Я так удивился, что даже заплатил ему по таксе.

Пятничный вечер на Бервик-стрит был в самом разгаре, и в двери небольших секс-шопов на углу Питер-стрит то и дело заходили покупатели. Рынок уже закрылся, но пабы и музыкальные магазины еще работали. Узенький ручеек журналистов тянулся с работы к метро сквозь толпу гуляющих. Я дошел до дома Симоны, задрал голову. И точно: в окне верхнего этажа горел свет.

Мне не хотелось думать о том, что Симона и ее сестры могут просто погибнуть от рук Кэфри и его парней. Да, я верю в принцип законности, а это дело, сколь угодно странное, находилось в ведении полиции. А я принес присягу констебля и, значит, должен сделать все возможное, чтобы закон не нарушался.

Или, как сказала бы Лесли, я совсем поехал мозгами.

Я набирал разные комбинации кодов, пока в динамике домофона не раздался чей-то голос.

– Хозяюшка, снимем показания счетчика? – спросил я, и дверь открылась. Мысленно пометив себе сообщить номер дома в отдел профилактики преступлений Центрального Вест-Энда и заодно сделать им строгое внушение, я двинулся вверх по лестнице.

Она была все такой же крутой и узкой. Неудивительно, что Симоне и ее сестрам приходилось восполнять запас энергии за счет других людей.

Я едва дошел до двери и остановился, чтобы немного отдышаться. И тут кто-то схватил меня сзади за локти. Я почувствовал у горла нож.

– Это он, – прошипел женский голос, – открывай.

Из-за разницы в росте ей пришлось подняться на цыпочки, чтобы достать ножом – старым кухонным, насколько я мог судить, – до моей шеи. Приставила бы к спине или к животу, было бы хуже. Если бы пришлось действовать решительно, я ударил бы ее по руке и оттолкнул. Тогда все зависело бы от быстроты ее реакции и готовности убить меня.

Дверь открылась. На пороге стояла Симона.

– Здравствуй, Симона, – сказал я. – Нам надо кое о чем побеседовать.