Луна над Сохо

Это был не лучший из ее ударов, и все же голова у меня запрокинулась, так что я не видел, куда наступаю, и чуть не споткнулся, сходя с эскалатора. Бледная Леди рухнула спиной назад, перевернулась и стала отползать. Меня это никоим образом не устраивало, и я прыгнул ей на спину. Прыгнул тяжело, так чтобы выбить воздух у нее из легких. Но она каким-то странным текучим движением изогнула спину и вмазала меня боком в монетный игровой автомат. Локоть врезался в стекло, оно треснуло, и я понял: классический случай, рука сначала онемеет, а потом адски заболит. Я выпрямился и увидел ее кулак, летящий мне в лицо. Но она, видимо, начала уставать, потому что на этот раз я увернулся без труда и кулак проломил стекло. Я, в свою очередь, изо всех сил ударил ей по запястью дубинкой. Снова раздался хруст, из пореза на кисти брызнула кровь. Прерывисто выдохнув, Бледная Леди повернула голову и уставилась на меня.

– Сдавайся, – сказал я.

Ее лицо исказилось от боли, ярости и жалости к себе – такое сочетание часто можно увидеть на лицах хулиганов, которым не дали побезобразничать на улицах. Бледная Леди дерзко ощерилась и выдернула свою израненную руку из автомата. В лицо мне брызнула кровь. Опустив голову, я бросился вперед и двинул ее плечом в грудь. Она принялась молотить мне по плечам, а я оттеснял ее от эскалатора к перилам лестницы. Если она до сих пор меня не прибила, подумал я, то можно попробовать уложить ее лицом в пол до прибытия подкрепления.

Если оно, конечно, поторопится.

Она уперлась спиной в перила. Мы замерли, дрожа от напряжения. Я попытался ухватить ее за ногу, чтобы повалить на пол, но она ударила меня в висок, а потом отшвырнула от себя с такой силой, что я упал на бок футах в десяти. Помотав головой, я поднял взгляд как раз в тот момент, когда Бледная Леди бросилась ко мне, с пятнами крови на одежде и с жаждой убийства в глазах. Она могла бы попытаться скрыться, я не собирался больше ее преследовать. Она, видимо, понимала, что проиграла, и хотела, чтобы кое-кто дорого за это заплатил. А именно ваш покорный слуга.

Я не стал выкрикивать предупреждения, а просто воспроизвел в голове нужную форму и крикнул даже громче, чем собирался:

– Импелло!

Заклинание подняло Бледную Леди в воздух и с силой ударило спиной о перила лестницы. Затем я с ужасом увидел, как она завалилась назад и полетела вниз.

11. Все эти глупости [66]

Центральный атриум Трокадеро имеет в высоту четыре этажа и еще открытый цокольный. Это пространство изрезано во все стороны эскалаторами: очевидно, проектировщики посчитали, что тотальная дезориентация и невозможность быстро найти туалет должны стать для посетителей неотъемлемой частью здешнего шопинга. Как мне сказали позже, Бледная Леди, падая вниз, ударилась спиной о перила одного из эскалаторов. Наверное, хотела приземлиться, но не рассчитала расстояние. Сломала позвоночник в двух местах, но тем не менее была еще жива, когда рухнула вниз головой на пол цокольного этажа.

Мгновенная смерть, сказал доктор Валид.

Падение со стофутовой высоты со скоростью тридцать два фута в секунду, то есть две с половиной секунды полета, во время которого наблюдаешь, как пол несется навстречу, – как-то это не мгновенно, я бы сказал.

Подкрепление прибыло через минуту. Они видели, как Бледная Леди упала, но их помощь все равно понадобилась: нужно было оцепить первый этаж и опросить свидетелей. Я успел кратко изложить Стефанопулис положение дел, а потом Найтингейл сказал, что нам пора в больницу. Потом я помню только, что оказался в отделении интенсивной терапии Университетского госпиталя. Доктор Валид нервировал постоянными советами молодого ординатора, который мною занимался. Но тут он заметил, что Найтингейл слегка побледнел и как-то нетвердо стоит на ногах, и пошел устраивать его в соседнюю палату. Молодой врач заметно успокоился и начал оживленно болтать, промывая мои царапины и ссадины. Но о чем он говорил, я не помню. Потом он умчался готовить рентген, поручив меня заботам рыжей медсестры-австралийки, которую я помнил по делу Панчинелло. Она подмигнула мне, стирая кровь с моего лица и обрабатывая заживляющим гелем царапину на щеке, которую я даже и не заметил.

– Да пребудет с вами благодать реки, – шепнула сестра, когда меня повезли в лабораторию делать снимок. Там пару раз приложили к рентгеновской установке и прикатили назад в палату, где я провалялся еще час в бесформенном больничном халате. А может, и больше – я слегка задремал. Поскольку был субботний вечер, по коридору во множестве разносились пьяные стоны и вопли, а также голоса моих собратьев-констеблей, которые унимали пострадавших и расспрашивали, что с кем случилось. Доктор Валид, заглянув ко мне, сообщил, что Найтингейл останется в госпитале до завтра. Я попросил стакан воды. Доктор потрогал мне лоб и вышел.