Луна над Сохо

Я похолодел. Когда мы сюда пришли, я был очень рад, что криминалисты все убрали, и теперь был совершенно не готов увидеть «что-то еще». Найтингейл повел меня в глубь клуба. За клетками обнаружилась еще одна дверь с надписью ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА, она вела в небольшой коридор. В конце него было несколько комнат – очевидно, бывших кабинетов или кладовых. Выглядели они примерно одинаково: грязные матрасы на полу, картонные коробки, набитые всевозможной одеждой и обувью, DVD-плеер и старомодный громоздкий телевизор. Слабая попытка как-то оживить стены выражалась в двух плакатах: на одном котята, на другом Джастин Тимберлейк. Картина, печально знакомая каждому, кто хоть раз участвовал в обыске конспиративной квартиры торговцев людьми.

– Сколько? – спросил я.

– Мы обнаружили здесь много образцов ДНК, – сказал доктор Валид. – Кровь, сперма, волосы. По ним мы идентифицировали восемь особей, все они были химерами.

– Боже, – вырвалось у меня.

– Должно быть, у него есть еще одно убежище, – сказал Найтингейл, – и оно может быть где угодно.

НО плохие новости на этом не закончились. Чуть позже позвонила Лесли с совершенно новой идеей насчет того, как мне заработать проблем на свою голову. Эта идея возникла у нее в процессе изучения оксфордского списка. Прямой связи между Уиткрофтом и Александером Смитом она не нашла, но…

– Угадай, чье имя мне попалось на глаза?

– Принца Гарри?

– Не пори чушь, Гарри учился в Сэндхерсте, – сказала Лесли. – Нет, это была некая студентка последнего курса по имени Сесилия Тайберн Темза.

– Леди Тай была знакома с Уиткрофтом? – удивился я.

– Да нет же, идиот, – фыркнула Лесли, – но…

Разговор прервался: Лесли раскашлялась. Она отодвинула руку с трубкой подальше ото рта, но я все равно слышал, как она кашляет и чертыхается. Потом несколько секунд было тихо – видно, решила хлебнуть воды.

Я спросил, все ли в порядке, и Лесли ответила, что да. На конец года ей назначили еще одну операцию, в ходе которой будут дальше восстанавливать функции речевого аппарата.

– Но, – продолжала она, – во-первых, Тайберн училась в Оксфорде примерно тогда же, когда и Джейсон Данлоп. А во-вторых, ты как-то говорил, что одна ее сестра почуяла в тебе мага.

– Это была Брент, – сказал я. – Ей четыре года.

– И значит, эта способность у нее врожденная, – добавила Лесли.

Я сказал, что Тайберн, даже если чувствовала в Оксфорде магию, вряд ли захочет рассказывать об этом мне.

– Тебе просто не хочется снова с ней встречаться, вот и все, – насмешливо заметила Лесли.

Да, черт побери, мне не хотелось снова встречаться с Тайберн! Я унизил ее в присутствии матери. Да прогони я ее голую кнутом по Кенсингтон-Хай-стрит, она и то бы меньше взбесилась. Но с Лесли я спорю только по двум поводам, и ни один из них не имеет отношение к службе. Попытаться стоит, решил я.

Я помнил, что у Тайберн есть дом в Хэмпстеде: в прошлый свой визит туда я разнес вдребезги один особенно ценный старинный фонтан. Исключительно в рамках самозащиты, ибо Тайберн пыталась управлять моим сознанием. Но там был лишь исток ее реки. Жила же она, как я слышал, где-то в Мейфэре. У богачей и бедняков есть одна общая черта: они все оставляют о себе огромное количество информации. Богачи в прессе, бедные – в обширных архивах государственных контор. Но богачи, желая избежать публичности, имеют возможность предпринять какие-то шаги для сохранения инкогнито. Например, статья о Леди Тай в Википедии выглядит так, словно ее составлял пиар-агент, которого Тай, несомненно, наняла, чтобы статья выглядела так, как ей нужно. Или, что вероятнее, кто-то из ее людей заключил договор с пиар-компанией, та наняла фрилансера, который и состряпал эту самую статью за полчаса, стремясь поскорее разделаться с ней и вернуться к написанию романа.

В статье говорилось, что Леди Тай замужем, причем не за кем-нибудь, а за инженером-проектировщиком, и что у них двое замечательных детей. Сыну уже восемнадцать: достаточно взрослый, чтобы водить машину, но достаточно юный, чтобы все еще жить с родителями.

Быть копом – значит часто прибегать к запрещенным приемам. Например, залезть в Национальную компьютерную систему полиции в поисках личных данных, которые даже самые богатые и влиятельные граждане обязаны предоставлять государству. В моем случае это были данные об экзамене по вождению. Стивен Джордж Макалистер Темза сдал свой в январе, адрес в удостоверении – Мейфэр, Честерфилд-Хилл.

Это был классический особняк эпохи Регентства, с фасадом, отделанным граненым камнем, и изящной кованой оградой. Такие дома и у самого прожженного риелтора способны вызвать слезы восторга. Располагался он меньше чем в миле от Трокадеро-центра. Путь туда лежал по улицам, которые выглядели бы гораздо уютнее, если бы весь их колорит не истерся за те десятилетия, что здесь живут толстосумы.

Дверь мне открыл высокий юноша-метис. Я запомнил его лицо по копии водительского удостоверения. От отца он унаследовал весьма неудачные уши и шевелюру, которую моя мама назвала бы сносной. А от бабушки ему достался кошачий разрез глаз. И не только он.