Луна над Сохо

– Мама! – закричал он куда-то в недра особняка. – Тут к тебе волшебник пришел!

Затем, как и положено подростку, ссутулившись, поплелся обратно заниматься тем, от чего я так бесцеремонно его оторвал. Его мать разминулась с ним в коридоре, подошла к двери и встала на пороге, сложив руки на груди. Секунд десять молча смотрела на меня, потом спросила, что мне нужно.

– Я хотел узнать, не согласитесь ли вы помочь мне в моем расследовании, – вежливо сказал я.

Тайберн провела меня в кухню, отделанную французским дубом и бледно-зеленой плиткой, и предложила чаю, от которого я из соображений безопасности отказался. Себе она налила белого вина.

– И что же это за расследование? – спросила она.

Я попросил ее припомнить последний год обучения в Оксфорде.

– Оксфорд, – кивнула она. – Там я получила свой диплом по двум специальностям с отличием. Но я не считаю это таким уж большим достижением. По мне, так гораздо важнее родиться там, откуда слышно колокола Сент-Мэри-ле-Боу.

С этими словами она допила свой бокал и наполнила его снова.

– А в Оксфорде, – начал я, – вы, случайно, не замечали, чтобы кто-нибудь практиковал магию? Хотя бы и тайно?

– Это как-то связано с происшествием в Трокадеро? – спросила она.

– Да, – ответил я, – а также с нападением на Эша.

– Интересно, – прищурилась Леди Тай, – а почему вы решили, что я стану вам что-то рассказывать?

– Так, значит, магию там вы все же чувствовали.

– Почему вы так думаете?

– Потому что вы уверены, что знаете нечто важное для меня.

– Это не очень логично, – сказала она, – но у меня все еще есть желание послать вас к черту. Почему я должна вам помогать?

– Обещаю немедленно покинуть ваш дом, если вы мне расскажете все, что знаете, – сказал я.

– Звучит заманчиво, – вздохнула она.

– А еще потому, что в Лондоне, как мы полагаем, орудует черный маг, который учился в Оксфорде тогда же, когда и вы. Вы даже могли его знать, – добавил я, глядя ей в глаза.

– Нет, я бы почуяла, что он маг, – сказала Леди Тай, – так же, как сейчас чую вас.

– И что именно вы чуете?

– Амбиции, тщеславие и гордыню, – пожала она плечами. – Запах жареных бананов и цветущей жимолости. Не спрашивайте почему.

– Кто они были? – спросил я. – Те, кто занимался магией в Оксфорде? Я же знаю, что вы знаете.

Она долго отпиралась – но, в конце концов, есть секреты, которые как раз и существуют для того, чтобы ими делиться.

– Там был обеденный клуб. Вы знаете, что это такое?

Конечно, я знал: это повод, по которому студенты собираются вместе, чтобы хорошенько выпить. Возможность вступить туда зависит от множества критериев, основанных на богатстве и высоте общественного положения. Тайберн вряд ли хотела состоять в таком клубе, а меня, учись я в Оксфорде, не приняли бы туда ни под каким видом.

Она сказала, клуб назывался «Крокодильчики». Был он сугубо мужским и, хотя принадлежность к конкретному колледжу не являлась обязательной, состоял в основном из студентов Колледжа Магдалины. Их считали очень занудными, недостаточно аристократичными для тех, кто рвется в высшее общество, и недостаточно разгульными для тех, кто в нем родился.

– Компания эта меня не интересовала, – сказала Тайберн, – но пару раз я встречалась с ними на вечеринках, и от них тоже исходило это, – она помахала ладонью перед носом. –   Неуемные амбиции и запах пота, как будто кто-то из кожи вон лезет, чтобы добиться успеха.

– Вы помните, как их звали?

Она помнила, ибо способность помнить, кто есть кто, была у нее в крови. Всего она назвала полдюжины имен бывших «Крокодильчиков».

– И вы уверены, что в этом обеденном клубе занимались практической магией?

– Я специально присмотрелась повнимательнее, чтобы почуять магию каждого из них по отдельности, – сказала Тайберн. – Я полагала, они как-то связаны с профессором Постмартином и вашим боссом. И что Безумство таким образом пытается распространить свое влияние на Оксфорд.

Поболтав бутылкой, она вылила остатки вина в бокал.

Я решил, что самое время откланяться. Поблагодарил ее, положил блокнот в карман и поднялся.

– Пятьдесят лет никто ничего не делает – и тут на тебе, появляетесь вы, – фыркнула Тайберн. – Как это понимать?

– А знаете, Тай, какой запах я ощущаю от вас? Запах бренди, сигар и старой пеньковой веревки, – сказал я.

– Джонатана Уайльда казнили на Тайбернской виселице, – напомнила она. – А ведь он считал себя главным Охотником за ворами во всей Британии.

На это я ничего не ответил. Гораздо важнее было поскорее оказаться за дверью, целым и невредимым.

НА следующее утро за завтраком я рассказал Найтингейлу обо всем, что узнал от Тайберн. И после завтрака он решил, что настало время нам отправиться в подвал и угрохать еще пару-тройку мишеней. На самом деле я думаю, он запланировал несколько таких тренировок. Однако вслух этого не сказал.