Луна над Сохо

Те, к моему удивлению, заметно нервничали, зато папа сохранял полную невозмутимость.

– Я выступал и на концертах покруче, – пояснил он. – А однажды играл с Джо Хэрриотом в подвале Кэтфорда. И с тех пор больше никогда не боялся выходить на сцену.

Джаз-клуб «Арки» в начале существования Кэмденского шлюза представлял собой очень сомнительный подвал бывшего склада под кирпичным железнодорожным мостом в форме арки – отсюда и название. Когда рынок начал разрастаться, клуб переехал в один из складов в западной его части, рядом с пешеходным мостом. Теперь посетители, ожидая начала концерта, могли посидеть снаружи, за столиком кафе, и выпить, наслаждаясь видами канала и шлюза. Папа говорит, нынче в канале даже дохлых собак почти не плавает.

Чертенок Грант и Джазовые Добровольцы должны были выступать на разогреве у основного коллектива. На сцене Дениэл и Макс проводили финальный саундчек. Народу в зале пока было немного, в основном все тусовались на улице с выпивкой и сигаретами. Я спросил ребят, где Джеймс.

– Блюет в туалете, – ответил Дениэл. – Перенервничал.

Я увидел маму в лучшем выходном платье, она нервно переминалась с ноги на ногу. Помахала мне рукой, я в ответ жестом показал, что пойду на улицу ждать Симону. Мама кивнула и вышла следом за мной.

Был конец сентября, и к семи часам сумерки уже совсем сгустились. Но в разрыве между тучами неожиданно проглянуло заходящее солнце, и его последние лучи окрасили кирпичный верх шлюза в теплый оранжевый цвет. Я увидел Симону: она сошла с Чок-Фарм-роуд и, радостно помахав мне рукой, направилась к нам. На ней были туфли на шпильке и с открытыми мысами – моя мама периодически покупает такие, но никогда не надевает. Симона явно решила, что это будет вечер в стиле восьмидесятых: волосы она убрала под широкополую шляпу, а жакет, надетый поверх прозрачного топа, застегнула на все пуговицы.

Я повернулся к маме:

– Мам, познакомься, это Симона.

Мама ничего не сказала – я, по правде говоря, ожидал какой-то другой реакции. А потом она вдруг сжала кулаки и бросилась вперед.

– А ну пошла отсюда, сука! – заорала она.

Симона резко остановилась, бросила ошарашенный взгляд на летящую к ней маму, затем на меня. Не успел я сделать и шага, как мама уже подскочила к ней и отвесила такую пощечину, что Симону аж назад качнуло.

– Убирайся! – крикнула мама.

Симона отступила на пару шагов назад, прикрывая бледной ладонью щеку, по которой уже расползалось красное пятно. Лицо ее выражало шок и возмущение. Я бросился к ней, но опять не успел: мама ухватила ее левой рукой за волосы, а правой вцепилась в воротник жакета. Симона кричала и билась, пытаясь вырваться, а мама ногтями рвала ее прозрачный топ.

Маму нельзя бить, даже если она внезапно принимается лупить вашу подружку. Нельзя зафиксировать захватом, бросить на пол, заломить руки – в общем, нельзя использовать ни один из приемов, которыми нас учили усмирять буйных нарушителей порядка. В итоге я просто ухватил ее за запястья и рявкнул прямо в ухо:

– Прекрати!

Она отпустила Симону – та сразу же поспешила отойти подальше и резко повернулась ко мне.

– Ты что творишь? – гневно спросила мама, яростно вырвалась и ударила меня наотмашь по лицу. – Что творишь, я спрашиваю?

– Я?! Это ты что вытворяешь, черт побери?

За это я получил новую затрещину, но в отличие от первой она была послабее, для проформы, так что в ушах у меня на сей раз не зазвенело.

– Как ты посмел притащить сюда эту ведьму?

Я оглянулся, но Симона к этому моменту успела благоразумно смыться.

– Да объясни же, в чем дело? – потребовал я.

Она отрывисто сказала что-то на сьерра-леонском диалекте, я таких слов раньше точно от нее не слышал. Потом расправила плечи и сплюнула на землю.

– Держись от нее подальше, – сказала она. – Это ведьма. Она преследовала твоего отца, а теперь липнет к тебе.

– То есть как – моего отца? – переспросил я. – Папу? В каком смысле?

Мама бросила на меня уничижительный взгляд. Так она смотрела всегда, когда я просил объяснить нечто, на ее взгляд, абсолютно элементарное. Теперь, когда Симоны рядом не было, она вроде начала успокаиваться.

– Она преследовала твоего отца, когда мы с ним встретились.

– Где встретились?

– Когда познакомились, – раздельно произнесла она. – До твоего рождения.

– Мам, послушай, – сказал я, – Симона моя ровесница. Она никак не могла застать время вашего с папой знакомства.

– Вот об этом я тебе и твержу, – сухо бросила мама. – Она – злая ведьма.

12. Это ничего не значит [71]

Она сидела на тротуаре рядом со входом в салон пирсинга около «КиЭфСи». Должно быть, заметила меня издали, потому что резко поднялась, постояла несколько секунд, повернулась ко мне спиной и пошла прочь. Но на таких каблуках не побегаешь, я без труда догнал ее и окликнул по имени.

– Не смотри на меня, – сказала она.

– Не могу.

Она остановилась. Я сразу же обнял ее, прижал к себе. Она тоже меня обняла, спрятала лицо на моей груди. Всхлипнула, потом глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Что это такое было? – спросила она.