Луна убывает

На двери висел венок из сухих цветов, который от прикосновения рассыпался в прах. Шарлотта до умопомрачения дергала за ручку и все больше впадала в отчаяние: склеп оказался заперт снаружи замком, подвешенным на цепи, продетые сквозь небольшие отверстия. Ей хотелось сесть и заплакать, но отчего-то слезы не шли, хотя раньше Шарлотта могла разрыдаться по любому поводу, даже не такому серьезному. От безысходности она протянула руку в полосу лунного света, инстинктивно желая потрогать его, впитать кожей. Мертвенно-бледный луч вдруг показался Шарлотте живительным: она ощутила приятное покалывание на коже, тело стало наливаться силой, а на разум снизошло успокоение. Шарлотта подошла к дверям вплотную и застыла, одетая лунным светом, утратившая надежду.

Внезапно послышался лязг цепей и звук отпираемого замка. Створки двери распахнулись наружу, и взору Шарлотты предстал невозмутимый Ричард в черном плаще и цилиндре. Шарлотта захныкала, как потерявшийся ребенок, и бросилась ему на шею.

– Что за шум? – недовольно осведомился Ричард. – Я ведь велел тебе не поддаваться панике, что бы ни случилось! Почему ты переполошилась, неужто подумала, что я не приду, брошу мою Черри?

Шарлотта хотела ответить, но запекшийся язык во рту никак не слушался и пролепетал нечто нечленораздельное.

– Ничего, скоро тебе станет легче, – утешил Ричард, привлекая ее к себе и поглаживая по макушке. – Я обо всем позабочусь, милочка.

Он поднял на руки хрупкое тело, закутанное в белый саван, и понес через ночное кладбище. Полная луна сияла на синем бархате небес, заливая надгробия голубоватым светом и смягчая тени. На пустынном кладбище царило безмолвие, изредка нарушаемое хриплым карканьем ворона. Пронзительно пахло сыростью: мокрой травой и разрытой могильной землей. Под начищенными ботинками Ричарда шуршали опавшие листья. По зданию церкви, сложенному из желтого камня, Шарлотта узнала кладбище Грейфрайерс, мимо которого неоднократно ходила. Ей показалось, что церковь с упреком взирает на них неосвещенными стрельчатыми окнами, охраняя покой усопших. Ричард обогнул храм по мощеной дорожке и вынес свою ношу из кладбищенских ворот, у которых ожидала знакомая Шарлотте двуколка. Он удобно устроил изможденную девушку на мягком сиденье экипажа, сел рядом и подстегнул лошадь.

– Я знал, что сегодня ночью найду тебя здесь, следил за твоей семьей, – рассказал Ричард по дороге. – Из-за боязни эпидемий в Эдинбурге хоронят быстро, особенно в жару, а ты померла от неведомой хвори. Твое тело поспешно обмыли, обрядили в саван и уже на закате принесли гроб в склеп. Если бы твои родные проявили сентиментальность и замешкались, пришлось бы похищать тело из морга, что никого бы не удивило: такое происходит сплошь да рядом. Студенты часто крадут трупы для занятий по анатомии и вскрывают. Но нам с тобой повезло. Ты официально мертва, Шарлотта Лиллиас Вуд. И теперь ты моя!

Вскоре кабриолет подъехал к старинному дому на Хай-стрит.

– Здесь ты теперь будешь жить, – ласково сказал Ричард.

Шарлотта с безразличием окинула взглядом высокое здание в пять этажей, второй из которых был ярко освещен. Ричард отворил дверь и понес Шарлотту наверх, минуя зал на втором этаже. Из-за неплотно прикрытых створок доносились голоса и беззаботный смех. Поднявшись по лестнице еще на один пролет, Ричард свернул в коридор и хозяйским жестом распахнул одну из дверей. Он поставил Шарлотту на ноги, отошел и зажег масляную лампу. В золотых отблесках, пляшущих на стенах, девушка оглядела комнату, где ей предстояло стать вечной женой. Порядок соблюдался безукоризненный, все вещи лежали на местах, и комната больше походила на обиталище педанта, нежели холостяка. Воздух в комнате стоял сухой и выдохшийся, как если бы ее давно не отпирали. Стены, оклеенные бесцветными обоями, смотрелись голо, им недоставало картин. В типично викторианской обстановке явно не хватало женской руки, всяких милых безделушек, придающих уют. Взор Шарлотты поневоле задержался на большой кровати с балдахином. Под бордовым покрывалом угадывались формы человеческого тела.

– Не бойся, до церемонии ничего между нами не будет, – успокоил Ричард, перехватив ее встревоженный взгляд. – Это наша спальня. Точнее, она станет нашей, если ты все сделаешь как надо. Пока я не могу представить тебя клану: ты слишком слаба. И не хотел бы, чтобы они впервые увидели тебя в таком виде – неприбранной, с растрепанными волосами. Моя невеста должна выглядеть безупречно. Но сначала тебя необходимо покормить.

Как предупреждение раздался тяжелый бой напольных часов в форме Биг-Бэна. Наступила полночь. Шарлотта вздрогнула и снова уставилась на кровать, заподозрив нечто невообразимое. Устав наконец от недомолвок, Ричард шагнул к постели и театральным жестом откинул покрывало.

Девушка жалобно ойкнула: на кровати с закрытыми глазами лежала ее сестра Гризель.

– Нет, – выдохнула Шарлотта и попятилась к двери.

– Погоди, – Ричард остановил ее повелительным взглядом, – иди сюда и выслушай меня.