Луна убывает

– Ладно, обещаю, – согласился Эдгар с едва заметной заминкой. – У тебя есть свобода воли, и ты вправе поступать по-своему. Но я взываю к твоему благоразумию, Лаура. Теперь ты не одна, тебе придется научиться заботиться и о безопасности нашего ребенка.

Ночь набросила на шоссе покрывало непроглядной темноты, лишь тусклые оранжевые фонари отмечали их путь. Эдгар включил дальний свет и напряженно следил за дорогой. Обоим не терпелось поскорее добраться до дома.

– Почему таким образом создатель не может заставить новообращенного убить в первую ночь? – спросила Лаура, все еще обдумывая пережитое ею.

– Полагаю, потому, что в первый раз он должен определиться сам, перейти на сторону тьмы.

– Значит, я сама сделала этот выбор. В глубине души я всегда это знала, – подавленно прошептала Лаура и закрыла глаза, смиряясь со своей сущностью.

– Ты слишком добрая для вампира, Лаура, в этом твоя слабость, – проникновенным тоном сказал Эдгар. – Когда ты позволишь себе меньше заниматься самоедством, тебе станет легче, поверь мне. Мы наконец подъезжаем!

Лаура с облегчением разглядела вдали белые скалы Дувра, ориентиром выступающие из темноты.

Особняк на побережье встретил Эдгара и Лауру тишиной и выстуженной прохладой. Пока их не было дома, в палисаднике распустились разноцветные астры и бордовые георгины, обильно политые прошедшим ливнем. На бархатных лепестках поблескивали капли влаги. Лаура скинула ботинки и утомленной поступью поднялась на второй этаж. В спальне она повалилась на кровать, не раздеваясь, в платье, не стягивающем живот, которое, к счастью, нашлось у нее в чемодане. После вливания человеческой крови Лаура чувствовала себя гораздо бодрее – синяки под глазами почти пропали, неодолимая вялость больше не обволакивала ее тело, превращая его в ватное. Однако неизбывная апатия не отпускала, исподволь проникая в каждую клеточку тела и захватывая разум.

Эдгар включил отопление, укутал Лауру пледом и присел рядом с ней на кровать.

– Как ты себя чувствуешь?

– Терпимо, – нехотя ответила Лаура. – Ты меня никогда не поймешь! Это ведь не тебе предстоит дать жизнь, если это можно так назвать, вампирскому ребенку.

Эдгар приподнял плед, оголил Лауре живот и аккуратно коснулся, оценивая изменения. Тот заметно округлился и напоминал по размеру небольшую тыкву. На обнаженной коже возник бугорок и ткнулся прямо Эдгару в ладонь. Лаура беспокойно заворочалась.

– Я чувствую, как он пинается, словно приветствует меня. Дай мне насладиться этим моментом, – попросил Эдгар. – Такого еще не было в моей жизни, ты знаешь. Моя дочь Магда родилась без меня. А лучше приложи руку и попробуй сама, не бойся. Это всего лишь ребенок.

– Надеюсь, там и правда ребенок, – обронила Лаура и боязливо дотронулась до живота.

Эдгар смотрел на ее живот совсем по-другому – завороженно, с робкой надеждой.

– Ты кого больше хочешь – мальчика или девочку? – мечтательно спросил он.

– Мне все равно, кто родится. Лишь бы он обладал человеческим обликом и рассудком.

– Уж не думаешь ли ты, что родишь летучую мышь? – фыркнул Эдгар. – Это ребенок, похожий на нас обоих, иначе и быть не может.

Вместо ответа Лаура со вздохом повернулась на бок, подогнув ноги и приняв самую удобную для беременных позу. Эдгар обнял ее сзади, ощущая таинство, как живот растет под его рукой с каждым истекающим часом. От его прикосновений младенец внутри успокаивался, он словно прислушивался к голосу отца, когда Эдгар говорил с Лаурой.

– О чем ты думаешь, милая?

– О том, способна ли хоть одна женщина из нашего рода порадоваться беременности, – отвечала Лаура с горечью. – Я надеюсь, хоть у Жаклин это получится, когда настанет ее черед.

Утром Лаура во второй раз проснулась от настойчивых толчков в животе, но они больше ее не пугали. На смену панике пришло осознание неотвратимости и принятие – все было предрешено.

– Сегодня последний день, – безропотно произнесла Лаура, – это произойдет вечером. И, скорее всего, я умру.

– Я не позволю тебе погибнуть, милая, – успокаивал ее Эдгар. – И он тоже, ребенку нужна мать.

– Все повторяется, Эдгар, – шептала она как в бреду. – Эвелина не хотела рожать твою дочь Магду. Моя мать боялась рожать меня. И теперь я не хочу рожать этого ребенка. Я как сосуд для чего-то ужасного, непостижимого!

– Успокойся, – он бережно сжимал ее холодеющие руки. – Все закончится прекрасно, я уверен в этом. Твоя мать не умерла, рожая тебя, и ты не умрешь.

– Мне очень страшно и так не хочется умирать! – Лаура смотрела на него пустыми глазами. – Надеюсь, в этот раз ты выберешь меня, а не своего ребенка.

– Ты тоже мое дитя в определенном смысле, – сказал Эдгар с подчеркнутой нежностью. – Ты для меня все: мое творение, возлюбленная. Ты – это я. Никакой ребенок не нужен мне, если тебя не станет!

– Только не бросай меня, – бесслезно всхлипывала Лаура. – Я не хочу гореть в аду без тебя!