Луна убывает

– Я снова чувствую себя Золушкой, – невпопад проронила Шарлотта, испытывая неловкость.

– Как бы то ни было, ты самая красивая девушка из всех, кого я видел за всю свою долгую жизнь, – признался Ричард, стоя на одном колене и нежно поглаживая ее обнаженную лодыжку. – Неужели такое сокровище достанется лорду Херстоуну? А ведь я первым предложил тебе стать моей женой!

– Если бы решала я, – глубоко вздохнула Шарлотта, – то дала бы согласие не задумываясь.

– То есть ты любишь меня?

Шарлотта смотрела на коленопреклоненного Ричарда сверху вниз, томно приопустив ресницы, как ее учила мать. От его прикосновений между лопаток приятно покалывало, а сердце в груди трепетно сжималось, как пойманная птица.

– Да, – ответила она, сраженная силой его обольщения.

– И ты готова выйти за меня вопреки воле матери? – допытывался Ричард.

– Я не знаю, – растерялась Шарлотта. – А как ты предлагаешь это осуществить? Сбежать и пожениться тайно?

– Все не так просто, – уклончиво сказал Ричард.

Он поправил кружевную оборку нижней юбки Шарлотты и присел рядом на копну сена.

– Скажи-ка, прочитала ли ты повесть «Вампир»? – задал неожиданный вопрос Ричард, глядя на Шарлотту пронзительными голубыми глазами.

– Да, разумеется, сразу после бала, – ответила она, недоумевая, к чему он клонит.

– И что думаешь? Тебе понравилось?

– Определенно. Вот только мне было жаль тех несчастных девушек, которых убил лорд Ратвен.

– Он не мог иначе, такова его сущность, – внушительно произнес Ричард, и его глаза в полумраке засветились лазурью. – Волк не виноват в своей природе. Он даже несет пользу для леса, истребляя слабых особей. А ты сама хотела бы жить вечно?

– Не знаю, – пролепетала Шарлотта с заминкой, начиная наконец понимать смысл их беседы. – Я никогда не загадывала дальше тридцати-сорока лет. Женщина в любом возрасте может умереть в родах или от чахотки. Моей матери тридцать девять, и она уже считает себя пожилой леди. По мне, хорошо жить, пока ты молода, полна сил и красива, а не стара и немощна от бесконечных болезней.

– Ты верно мыслишь, – Ричард хищно усмехнулся. – Я могу дать тебе то, что ты хочешь: вечную молодость и красоту. И силы, которые ты обретешь, превзойдут все твои ожидания. Но ты должна сама догадаться, кто я.

Как и большинство шотландцев того времени, Шарлотта была подвержена разным суевериям. Она никогда не расчесывала волосы на ночь, переступала порог только с левой ноги, дабы не спугнуть удачу, и в праздники наливала чашку с жирными сливками, чтобы задобрить брауни[42]. Вера в сверхъестественное была у нее в крови.

– Вампир, – выдохнула Шарлотта, не отрывая взгляда от его лица, застывшего в скульптурной красоте. – И ты вынужден каждый год насыщаться жизнью девственницы, дабы продлить собственную, как лорд Ратвен?

– К сожалению, это происходит не реже чем раз в месяц, – посетовал Ричард. – И невинность жертвы тут не играет роли. Подойдет взрослый человек любого пола, не ребенок.

– И ты хочешь убить меня, выпить мою кровь? – оторопело произнесла Шарлотта, и глаза ее расширились от ужасного осознания, с кем она очутилась один на один.

– Если бы я хотел тебя убить, я сейчас не говорил бы с тобой, – успокоил ее Ричард. – Не стану скрывать, я неистово хочу испить твоей крови, но главное мое желание – сделать тебя подобной себе. Только так мы сможем быть вместе. Ты сказала, что любишь меня. Готова ли ты пойти за мной куда угодно, даже за грань смерти? Или подчинишься воле матери и выйдешь замуж за ненавистного тебе лорда Херстоуна? Выбор за тобой, милочка.

Шарлотта сидела ошеломленная, взвешивая на чашах весов пленительные обещания Ричарда и то, что сулила ей судьба: старого пьянчужку и развратника в роли мужа. Дождь за окном понемногу утихал. Мерный шорох капель по траве поглощал все звуки, усыплял бдительность, нашептывал о том, как сладостна вечность.

Чтобы облегчить Шарлотте муки выбора, Ричард перешел к решительным действиям. Он придвинулся вплотную и впился в ее губы, бережно увлекая девушку на душистое сено. Шарлотта издала протестующий возглас, но безотчетно приоткрыла рот и ответила на поцелуй, страстный и глубокий. Они находились наедине в разрушенном замке, никакие условности или случайные свидетели не могли помешать Шарлотте наслаждаться поцелуем, кроме знания о том, что Ричард – вампир. Но это придавало ощущениям особую пикантность, а Ричарду – необыкновенную притягательность в глазах романтически настроенной девушки. Шарлотта словно ходила босиком по острию ножа, балансируя на грани гибели.