Луна в Водолее

— Андрюшенька, не передёргивай! Я же говорю об ответственности за свои, а не за чужие поступки! И ответственности не перед кем-то — даже Господом Богом! — а только перед самим собой. — В становящейся всё интереснее диалог с возлюбленным, всё более вовлекалась Елена Викторовна. — Да… разумеется… сами себя мы всегда готовы оправдать… ох, дуру-бабу и занесло же! Ну, скажем — перед своей совестью…

— Ё-ё-лочка, — лукаво улыбнувшись, на языке между зубов Андрей покатал ласковое прозвище возлюбленной, — а скажи-ка ты мне, что, по-твоему — совесть? А то, знаешь, всякий её понимает по-своему.

— Совесть?.. — в голове у госпожи Караваевой уже вертелось нечто банальное, вроде того, что это, мол, когда, имея возможность безнаказанно украсть, всё-таки не крадёшь, но иронический тон заданного Андреем вопроса спровоцировал женщину заглянуть поглубже, — чёрт его знает, Андрюшенька… Вообще-то, наверно, загнанный внутрь страх… Вот только — чего?… Допустим, стыд — это страх обнаружить свои потаённые интимные переживания… В основном — в сексуальной сфере… Однако — не обязательно… Стыдно обнаружить всё то, что тобой воспринимается глубоко интимно и, вместе с тем, не соответствует общепринятым нормам… Из-за вытекающего отсюда чувства беззащитности — боязни насмешек, неловкости, унижения… А вот совесть?.. Почему, например, на некоторые неприглядные поступки внутренний запрет существует, а на другие — не менее неприглядные! — нет?.. Причём — когда в безнаказанности и тех, и других ты совершенно уверен?.. Однако, Андрюшенька, мы с тобой, кажется, забрели в такие дебри…

— Нет, погоди, Еленочка, — перебил, заинтересовавшийся Андрей, — давай-ка ещё немножечко поплутаем! Стыд и совесть часто объединяют: мол, нет у тебя ни стыда, ни совести — хотя… страх, говоришь?.. наверное… трансформированный страх… ну, со стыдом — более-менее — да. Стыдно то, стыдно это — в основном, действительно, сексуально-физиологическое… система моральных табу… особенно — когда те или иные запреты трактуются как священные: так сказать, от Бога… но вот эта чёртова совесть… а знаешь, Еленочка! — Андрея вдруг «осенило», — механизм тот же самый! Просто стыд — древнее! И не связан с таким, только-только формирующимся у людей чувством, как сострадание. А совесть — связана! Ну, что нельзя обижать слабого — это же сравнительно новое! И далеко не у всех работает! Ведь отнять у того, кто слабее — это же для большинства неодолимый соблазн! Зато — у кого работает в полной мере… бедные они, бедные! Ни соврать тебе, ни украсть, ни соблазнить чужую жену! Нет, Еленочка! Вот ещё одно преимущество — быть рабом! Совести не предполагается в нём по статусу!

— Андрюшенька, знаешь… если отбросить твоё дурацкое ёрничанье… ты, по-моему, высказал очень интересную мысль… правда! — умом своего возлюбленного восхитилась Елена Викторовна. — Ну, что совесть, в сравнении со стыдом, сформировалась намного позднее. Вернее — даже не сформировалась, а находится в процессе формирования. Почему, соответственно, многие её не имеют. Нет, Андрюшенька, если ты это не вычитал где-нибудь, а придумал сам — ты у меня гений! Самый что ни на есть натуральный гений! И тебе обязательно надо поступать на психологический! В МГУ, кажется, есть… Да ещё — про механизм! Ну, что он одинаковый и для стыда, и для совести! Даже если в действительности не так — всё равно гениально! Правда, Андрюшенька — неужели ты это сам придумал?

Польщённый — а для мужчины, известно, похвалить его ум, то же самое, что для женщины восхититься её красотой — юноша немного смутился и попробовал ответить максимально честно:

— Не знаю, Еленочка… вроде бы — сам… хотя… о чём-то подобном, может быть, и читал… однако вспомнить… нет, вряд ли вспомню… ведь такие мысли — они же носятся в воздухе… Ты ведь и сама, Еленочка, сказав, что совесть — это преображённый страх, в значительной степени натолкнула меня на эту идею. Ну, а что стыд древнее — это мне потому, наверное, пришло в голову, что он более универсален… и, главное, жёстко связан с нарушением тех или иных моральных запретов… и потом… людей, напрочь лишённых стыда, я что-то не знаю, а вот совсем бессовестных — сколько хочешь… Значит — этот механизм ещё не сформировался, а только формируется… А то, что он одинаковый и для стыда, и для совести — в этом, Еленочка, нет ничего удивительного: как любит повторять наша «биологичка», природа экономна. И уж если сумела элементарный страх преобразовать в такое сложное чувство, как стыд, то и дальше — тоже: пойдёт по тому же пути.

— Да! Да! — с энтузиазмом подхватила Елена Викторовна, — зацелую сейчас Андрюшеньку! Бесценного моего гениёныша! Самородного моего психолога! Вот, Андрюшенька, вот и вот! В левую щёку! В правую! В губы! В горлышко! А халат этот — к чёрту! Всего-всего исцелую мальчика! И грудь, и живот, и ниже! Резвунчика ненасытного — у-у! И, правда! Какой игривый резвунчик! У-у — ненасытный! У-у-у!