Луна в Водолее

— Павел Савельевич, Пётр Семёнович, я ведь — в порядке гипотезы. — На ощупь начал астролог. — Ну, пришло вдруг мне в голову, в азарте высказал, однако же — не настаиваю… Действительно — вопрос очень сложный… Ведь без трудов и подвигов апостола Павла христианство вряд ли бы смогло стать мировой религией… Прозябало бы, в лучшем случае, в виде секты где-нибудь на Ближнем Востоке…

— И правильно, Лев — с Христом! — разошедшийся Пётр не только не принял примирительной позиции Окаёмова, но и, обращаясь к гостю, отказался от отчества — как, вероятно, от мешающего не совсем трезвому языку излишества. — Да-да, прозябало бы, но — с Христом! А то ведь всё это время, все почти две тысячи лет, у всех христианских церквей фасад Христов, а нутро — Павлово! Антихристово — ха-ха-ха — нутро! Нет, Лев! Ты гений! За это — надо ещё! Кончилась, чёрт побери, зараза! Погоди — я сейчас принесу.

— Нет, Пётр Семёнович, это ты погоди. — Металлически властным, никак не ожидаемом в таком тщедушном теле голосом Павел остановил Петра. — Уж коли хвастаешься, что христианство для тебя частный случай — будь добр, не злорадствуй! Попробуй лучше стать на точку зрения человека принадлежащего к какой-нибудь из основных христианских Церквей: Католической или Православной — неважно! Ты представляешь, чем для него окажется утверждение, что апостол Павел — Антихрист?! Каким невозможным кощунством! Да что там — «кощунством» — вселенским ужасом?! Ведь принять её — согласиться с тем, что христиане едва ли не с самого начала служат не Богу, а Сатане!

— Нет, Паша, служат-то они Богу… Во всяком случае — формально. — Заупрямился Кочергин. — А поклоняются… даже не знаю… сказать: Сатане — не то… Иегове?.. которого апостол Павел ловко протащил на место «Аввы» Иисуса Христа?.. теплее…

— А ты это, Пётр Семёнович, не мне! Ты это скажи бабе мане! Которая из Священного Писания знает только молитвы, верит всему, что говорит священник и твёрдо надеется на спасение души!

— А чтобы вернее спастись, в костёр, на котором сжигают очередного еретика, подкладывает вязанку хвороста? Не смешно, Паша! — голосом, в котором в свою очередь звякнули металлические нотки, ответил Пётр. — Ты ведь и сам знаешь не хуже меня, что баба маня не виновата! Всё дело в пастырях! А вернее — в организации. Которую создал апостол Павел и которая называет себя Христианской Церковью!

— Пётр Семёнович, а водочки? Которую вы, кажется, обещали? А то столь многомудрые разговоры вести по трезвому… — Единственное, что в этот напряжённый момент пришло ему в голову, в форме шутовской просьбы высказал Окаёмов. — За мою, так сказать, гениальность.

Поможет ли? Помогло. Пётр, извинившись за свою забывчивость, пошёл за водкой, и, оставшись наедине с социологом, Лев Иванович попробовал воззвать к его разуму.

— Павел Савельевич, вам не кажется, что у нас некоторый перебор? Ну — со страстями? Когда с противниками — я понимаю. Однако такая «пассионарность» среди друзей?.. Ведь высказанное мною предположение об антихристовой сущности апостола Павла — гипотеза, как вы понимаете, и только. И ломать из-за неё копья… средневековьем попахивает, её Богу!

— Гипотеза, говорите? Допустим. Однако… ТАКАЯ гипотеза… мне, Лев Иванович, кажется, вы далеко ещё не оценили её силу… ведь Пётр… который не то что бы православным, но и христианином себя не считает… и какое бы ему, казалось, дело до скрытой сущности апостола Павла — ан, нет! Уцепился, как младенец за погремушку! Чего, честно скажу, не предполагал…

— Но ведь, Павел Савельевич, не только Пётр — и вы, согласитесь? Завелись не хуже вашего знаменитого тёзки?

— Грешен, Лев Иванович, — улыбнулся Павел, — горячусь не по делу. И часто. Особенно — с Петром. Почему — вы, как астролог, наверное, смогли бы объяснить?..

— Наверное, смог бы… Но я хотел о другом…

— Нет, Лев Иванович, не опасайтесь! — сомнения Окаёмова, догадавшись об их подоплёке, поторопился развеять Павел. — Ну, каких-нибудь физических эксцессов со стороны Петра! Ни в коем случае! Силы в нём, конечно, немереные, но — мухи не обидит! Ни при каких обстоятельствах!

— Спасибо, Павел Савельевич, утешили! — за иронией скрыв неловкость, ответил астролог. — А то если эдакий Илья Муромец вдруг разойдётся… Но я, Павел Савельевич, главным образом — вот о чём… не принимайте, пожалуйста, мою дурацкую гипотезу так близко к сердцу. При всей вашей воцерковлённости…

— Да нет, Лев Иванович, не дурацкую… Просто вы её силы, как я сказал, пока ещё не оценили. Хотя, конечно, моей горячности это ничуть не оправдывает… действительно — как средневековый фанатик… обещаю исправиться!

Этому короткому диалогу шуткой подвёл итог Павел Савельевич. И вовремя. Явился Пётр. С бутылкой французского коньяка в одной руке и тремя пузатыми фужерами в другой.