Луна в Водолее

— Чем, как — кому это нужно? Главное — что убили! И убили — намеренно! А милиция этих гадов искать не хочет! Лёшенька мой в могиле — а они, значит, пускай гуляют?! А в кого их, Олечка, Бог превратит за это — в червей или в микробов — меня не колышет. Пусть хоть на сковородке жарит, но это — там. А здесь? Да и нет никакого Бога! Если бы был — не позволил бы беспредела всякой нечисти! Вот астрология — да! — Валентина вдруг резко переменила направление разговора. — Твой, Лев Иванович, прогноз… за утреннее, конечно, ещё раз меня прости… однако, Лёвушка… благодарить тебя теперь или проклинать — не знаю! Я и в девяносто третьем, и в девяносто седьмом, и в феврале девяносто восьмого — ну, на когда у тебя предсказано — Лёшеньку своего, можно сказать, пасла. А вот шестнадцатого… я же была с ним в мастерской до двух ночи! Пока он полностью не отключился. А потом… мне ведь на работу надо вставать в семь… Ну и подумала: спит, пьяный, один — теперь уже ничего не случится. Вернулась домой. А утром… и ни каких предчувствий! Пошла себе и пошла… и в мастерскую к нему — даже не заглянула-а-а! — не выдержав мучительной тяжести воспоминаний, вновь разрыдалась женщина.

Это признание Валентины оказалось новостью не только для Окаёмова — взгляды всех, сидящих за столом, устремились на плачущую вдову.

5

Звонок астролога форменным образом вывел Елену Викторовну из себя. Не сразу. Повесив трубку, она даже немножечко посочувствовала — всё-таки умер друг. Однако, когда первые благородные порывы души сменились последующими, — далеко не такими чистыми — женщина стала легонько злиться: обещал, отложив все дела, заняться её проблемами — а сам? И это притом, что за один день работы астрологу было обещано прямо-таки царское вознаграждение! Тысяча долларов!

(Елена Викторовна как-то забыла, что она не называла конкретную сумму. И более: что речь у них шла вовсе не о вознаграждении, а только о компенсации. Но поскольку, когда разговор коснулся возможного убытка, женщина подумала именно о тысяче долларов, то сейчас, рассердившись, о своих намерениях она вспомнила как о свершившемся факте — ну да, предложила, а он…)

Собственно, то, что Окаёмов оказался свиньёй, ничуть не удивило госпожу Караваеву — все мужики такие! Конечно, кроме Андрюшеньки. Нежно любимого, сладенького — так бы и съела! Увела бы у мамы-Люды, поместила бы в тереме — и ела! ела! Начиная с сегодняшнего — нет, с завтрашнего — дня!

(А этот Лев, понимаешь, Иванович — в проницательности ему не откажешь… Сразу понял, что дело срочное. Что стоит несколько дней помедлить и клуша-Люда Андрюшеньку заклюёт! Как же! Тридцатитрёхлетняя вампирша развращает невинного мальчика! А вот дудки ей — этой стерве! Родила — подумаешь! Мой Андрюшенька, мой — не её! А астролог-то — ух, до чего хитёр! Как говорится, видит сквозь землю на три аршина! Но всё равно — дурак!)

К этому нелестному для Окаёмова и, казалось бы, противоречащему её предыдущим размышлениям выводу Елену Викторовну подтолкнул внезапный отъезд астролога: в наше время главное — дело! Уж если ты такой умный и проницательный, то обязан понимать, что на её проблемах с Андреем можно сделать очень даже хорошие деньги! Что тысяча — лишь начало! А тут — видите ли! — друг… мать, отец, брат, сестра — понятно, другое дело… да и то… за глаза бы хватило трёх дней! Вместе с дорогой, поминками и похмельем! А чтобы из-за друга загудеть чуть ли не на неделю? Когда ей, Елене Викторовне, необходима срочная помощь? За которую она готова платить! И щедро! Нет, все мужики — недоумки! Даже — самые проницательные из них! Разумеется, кроме Андрюшеньки…

Следует заметить, поразившая Елену Викторовну в октябре прошлого года любовная молния полностью ослепила её сердце: конкретного шестнадцатилетнего мальчика, со всеми его достоинствами и недостатками, женщина уже не могла видеть — нет, она видела лишь ниспосланный ей в награду почти неосязаемый идеал: не мужчину, а, если угодно, «вечную мужественность». В шестнадцатилетнем мальчике? Да!

Чуть было не случившееся в отрочестве изнасилование смутило воображение Елены Викторовны едва ли не сильнее, чем если бы оно произошло в действительности: все мужики мерзавцы, и женщина для них всего лишь игрушка — этот нехитрый вывод у четырнадцатилетней девочки сделался сам собой. Конечно, уже скоро жизнь внесла свои коррективы: пробудившаяся чувственность позволила несколько по-иному посмотреть на представителей противоположного пола — без предвзятости, продиктованной детским ужасом, но… одно клише сменилось другим — и только! Сильный всегда прав — сия «биологическая» мудрость едва ли не полностью определила дороги, которые Елена Викторовна предпочла выбирать в дальнейшем. И, следуя по которым, к тридцати трём годам добилась исключительных успехов для деревенской — без связей! — девчонки… Вот только недостаточно любимая дочь и ещё менее любимый — правда, ценимый и уважаемый — муж, увы, не относились к активам «сделавшей себя» молодой женщины. Хотя… как посмотреть!