Луна за моей дверью

— Самым разумным, на минуточку, было бы сообщить куда следует о смерти его матери, — говорит она. — Я могла бы сделать вид, что Алистер приехал в обсерваторию один. Его взяли бы под опеку. А мы бы занялись твоим досье для получения статуса беженца. Вот что отвечало бы общественным интересам и правилам поведения в обществе.

— Класс! Давай так и поступим!

Яро чуть не влетает в резко остановившуюся Сидони.

— Мы с тобой не из тех, кто закрывает глаза на подобные вещи, — отвечает она. — Это самое разумное, что можно сделать, но и самое ужасное тоже. Абсолютное тождество. Не бросим же мы этого беднягу?

Яро пожимает плечами. Если его внутренний голос теперь начинает проникать еще и в чужие головы, дело совсем плохо! Но он знает, что она права. Таких, как Алистер, не бросают.

Они идут по коридору к двери ее кабинета. Входят и, наткнувшись на взгляд Алистера, начинают думать, что он слышал весь разговор и теперь ждет их решения. Чего стоит детская мечта?

— Где бумажные полотенца? — спрашивает он.

— Прости, я забыла, — отвечает Сидони. — Мы спешили сообщить тебе хорошую новость. Мы нашли, где взять скафандр. Завтра вечером в Тулузе продают скафандр Тома Песке.

— Почему он продает свой скафандр? — удивляется Алистер.

— Да плевать! — вмешивается Яро. — Может, он прибрался дома, а гаражную распродажу ему было лень устраивать?

— Думаешь, он мне подойдет? Мой рост выше среднего.

— Да и Песке не карлик, — говорит Сидони. — А при лунной гравитации станет еще больше — это как стирка шерсти при девяноста градусах, только с противоположным эффектом.

— Я хочу купить скафандр Тома Песке.

За этим утверждением тут же следует тяжелый вздох Яро.

— Вот черт, черт, черт, черт, началось…

— Скажи, Яро, тебе никогда не говорили, что «черт» — плохое слово? Ты мог бы заменить его чем-нибудь.

— Прости, но что ты хочешь услышать, чтобы понять, что я был против слива всей инфы Алистеру? Жеваный крот в вашу египетскую богомышь?

— Да, это уже лучше. Чувствуется некоторая незавершенность, но что-то в этом есть.

— Мне нужна мамина кредитка, — вмешивается Алистер.

Воспользовавшись их перепалкой, он не терял времени даром, а вернулся за компьютер и начать что-то печатать.

— Что ты там делаешь? — спрашивает Яро.

— Покупаю два билета на поезд до Тулузы. Отправление через два часа. И еще карточка нужна мне, чтобы забронировать номер в гостинице. К счастью, я взял с собой трое трусов.

Яро тяжело вздыхает.

— Сидони, ты можешь объяснить мне, почему я все еще тут, хотя уже должен был сделать ноги?

— Знаешь, я не удивлена. Большинство людей даже не разбираются: им хватает того, что они видят. Они смотрят на меня и видят толстуху, смотрят на тебя и видят черного, и долго думать они не станут, прежде чем запишут Алистера в умственно отсталые. Но есть редкие люди, которые смотрят на вещи по-другому. Более того, это некое странное явление, которое помогает одному человеку лучше чувствовать другого. И это не связано с образованностью, воспитанием, уровнем жизни или любым другим объективным критерием. Просто они вот такие. Если таким даром обладают подонки, то они становятся непревзойденными манипуляторами, думающими только о себе. А добрякам вроде тебя приходится разгребать неприятные последствия такого отношения к жизни.

— Эм… Спасибо, но мой вопрос был риторический.

— Вы можете переночевать у меня, если хотите. Уедете утренним поездом и включитесь в аукцион со свежими силами. И я даже успею провести вам экскурсию по обсерватории. Тебе должно понравиться, Алистер!

Он встает и начинает говорить, загибая пальцы на каждом глаголе.

— Мы идем на экскурсию, едим, спим, завтра утром уезжаем на поезде в Тулузу. И я покупаю космический скафандр.

— Всё так, — подтверждает Яро, протягивая ему банковскую карту. — Так что поищи пока нам билеты, а мы сейчас вернемся.

И жестом просит Сидони выйти с ним в коридор.

— Тебе не кажется, что нам стоило бы сказать ему правду? — спрашивает он, оказавшись на безопасном расстоянии от ушей Алистера. — Он же никогда не сможет полететь на Луну, никогда.

— Может быть, он никогда и не полетит на Луну, но у нас нет права мешать ему идти к своей мечте. Алистер не ты и не я, он куда более выдающийся молодой человек, чем мы с тобой.

— Я правильно понял, что ты сейчас не о его росте говоришь?