Лунная Моль и другие рассказы

«Где дети?» – коротко спросил Дюрэй.

«Наверху, переодеваются». Элизабет опустила глаза, чтобы взглянуть на свой собственный костюм – праздничный наряд трансильванской девушки-крестьянки: зеленую юбку с вышивкой из красных и голубых цветов, белую блузу, черный бархатный жилет, блестящие черные сапожки.

Дюрэй едва сдерживал раздражение, его голос почти срывался: «Ничего не понимаю. Почему ты закрыла переходы?»

Элизабет попыталась изобразить легкомысленную усмешку: «Мне наскучило однообразие».

«Даже так? А почему ты мне ничего об этом не сказала вчера утром? Закрывать переходы не было никакой необходимости».

«Гилберт, пожалуйста! Давай не будем обсуждать этот вопрос».

Дюрэй отступил на шаг, не находя слов от удивления. «Очень хорошо! – сказал он наконец. – Не будем обсуждать этот вопрос. Сходи за девочками. Мы возвращаемся домой».

Элизабет покачала головой и произнесла без всякого выражения: «Это невозможно. Открыт только один переход. У меня к нему нет доступа».

«У кого есть доступ? У Боба?»

«Надо полагать – не знаю в точности, у кого».

«Как он завладел нашими переходами? Их было четыре, и все они закрыты!»

«Это очень просто. Он переместил в другой шкаф наш переход в центре города и заменил его пустышкой».

«А кто закрыл остальные три перехода?»

«Я».

«Зачем?»

«Потому что Боб попросил меня так сделать. Не хочу об этом говорить. Мне страшно опротивела вся эта история». И она почти прошептала: «Теперь я не знаю, что со мной будет».

«Я знаю, что с нами будет!» – заявил Дюрэй. Он повернулся к выходу.

Элизабет сжала кулаки и прижала их к груди: «Пожалуйста, не устраивай сцену! Он закроет наш последний переход!»

«Ты его боишься – и поэтому его слушаешься? Если так – не бойся. Алан не позволит ему тебя запугивать».

Лицо Элизабет сморщилось так, будто она собиралась расплакаться. Протиснувшись мимо Дюрэя, она быстро вышла на террасу. Дюрэй последовал за ней, растерянный и разъяренный. Он посмотрел по сторонам: Боба на террасе не было. Элизабет подошла к Алану Робертсону и что-то тихо ему говорила. Дюрэй приблизился к ним. Элизабет замолчала и отвернулась, стараясь не смотреть Дюрэю в глаза.

Алан произнес, мягко и благодушно: «Здесь красиво, ты не находишь? Смотри, как заходящее Солнце отражается от реки!»

Мимо проходил Роджер Уэйл, толкавший тележку со льдом, бокалами и дюжиной бутылок. Задержавшись, он сказал: «Из всех мест на Земле это – мое любимое. Я называю его „Экшайян“ – так скифы нарекли эти места».

Одна из женщин спросила его: «Разве здесь не холодно и не уныло зимой?»

«Зимой здесь просто ужас что делается! – ответил Уэйл. – С севера налетают воющие метели. Потом они прекращаются и в заснеженной степи наступает мертвая, ледяная тишина. Дни становятся короткими, Солнце восходит красное, как мак. Из леса потихоньку выбегают волки и в сумерках кружат вокруг дома. Когда светит полная луна, они воют, как привидения, оплакивающие мертвых – а может быть, привидения воют вместе с волками! И я сижу у камина, зачарованный».

«По-моему, выбор места для постройки дома, – вмешался Мартин Фанк, – многое говорит о человеке, который его выбирает. Даже на прежней Земле дом, как правило, символизировал его хозяина, а теперь, когда любой может построить дом где угодно, жилище точно отражает характер владельца».

«Совершенно верно! – согласился Алан Робертсон. – Причем Роджер, разумеется, может не опасаться того, что раскрыл какие-либо подрывающие его репутацию аспекты своей личности, показывая нам довольно-таки карикатурную усадьбу, одиноко приютившуюся в степях доисторической России».

Роджер Уэйл рассмеялся: «Ее карикатурность вряд ли отражает мой характер – просто-напросто я чувствовал, что такой стиль соответствует ландшафту… Дюрэй, вы ничего не пьете? Вот охлажденная водка – смешайте ее с чем-нибудь или пейте в чистом виде, как того требуют старинные традиции».

«Нет, спасибо – мне ничего не нужно».

«Как вам будет угодно. Прошу меня извинить – меня ждут». Уэйл повез тележку дальше. Элизабет чуть наклонилась – так, словно хотела последовать за ним, но осталась рядом с Аланом Робертсоном, задумчиво глядя на реку.

Дюрэй обратился к Алану так, словно Элизабет его не слышала: «Моя жена отказывается уйти. Боб запугал ее».

«Неправда», – тихо обронила Элизабет.

«Каким-то образом он заставляет ее остаться. Но она не объясняет, чтó произошло».

«Я хочу, чтобы он отдал наш переход», – сказала Элизабет. Но ее голос прозвучал приглушенно и неуверенно.

Алан Робертсон прокашлялся: «Не знаю, что сказать. Возникла очень неудобная ситуация. Никто из нас не хочет скандала…»

«Ошибаешься!» – буркнул Дюрэй.

Алан пропустил это замечание мимо ушей: «Я поговорю с Бобом позже. В данный момент я не вижу, почему бы нам не присоединиться к веселой компании и не попробовать жареного вола – от него так аппетитно пахнет! Кто поворачивает вертел? Я его где-то видел».

Дюрэй больше не мог сдерживать ярость: «И это после всего, что Боб с нами сделал?»