Лунная Моль и другие рассказы

Люк Грогач спустился на тридцать уровней в лифте-экспрессе, после чего проехал вниз на эскалаторе еще шесть уровней и, наконец, очутился на подземном уровне 48. Он вышел из лифта на грязноватую бетонную площадку. С одной стороны находилась стандартная столовая для работников с низким статусом, с другой – общежитие для персонала, обслуживающего лифт. В воздухе чувствовался знакомый запашок глубокого подземелья – смесь не слишком приятных ароматов сырого бетона, фенола и меркаптанов, а также слабого, но отчетливого привкуса многолетнего человеческого присутствия. Люк горько усмехнулся – он вернулся в привычную среду.

Следуя инструкциям, неохотно предоставленным архивным клерком, Люк вступил на постукивающую движущуюся ленту, обозначенную надписью «902 – Хранилища». Через некоторое время он подъехал к ярко освещенной площадке под желтым знаком с черной надписью:

«ИНФОРМАЦИОННЫЕ ХРАНИЛИЩА
ПУНКТ ТЕХНИЧЕСКОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ».

За открытой дверью на высоких табуретах сидели, болтали ногами, бездельничали и обменивались шутками несколько механиков.

Люк переступил на боковую ленту, обветшавшую пуще прежней – она едва ползла и явно нуждалась в ремонте. Добравшись до следующей площадки, не обозначенной никакими знаками, он сошел с движущейся дорожки и повернул в узкий коридор, к далекой тускло-желтой лампочке. В коридоре было тихо – полное молчание, настолько удаленное от непрерывного шума Города, казалось почти зловещим.

Под единственной желтой лампочкой на мятой металлической двери можно было различить остатки нанесенной краской по шаблону надписи:

«ИНФОРМАЦИОННЫЕ ХРАНИЛИЩА
ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ
ВХОД ВОСПРЕЩЕН!».

Люк проверил, открывается ли дверь. Она была закрыта. Люк постучал и стал ждать.

В коридоре царила тишина – ее нарушало только едва слышное постукивание далекой движущейся дорожки.

Люк постучал снова, и теперь изнутри послышались шаркающие шаги. Дверь приоткрылась, выглянул бледный, невозмутимо сонливый глаз. Владелец глаза спросил слабым голосом: «Да, сударь?»

Люк попробовал изобразить из себя нечто вроде доброжелательного начальства: «Вы – Додкин, смотритель хранилища?»

«Да, сударь. Я – Додкин».

«Откройте, пожалуйста. Я хотел бы зайти».

Бледный глаз удивленно моргнул: «Здесь только подготовительный пункт, сударь. Больше тут ничего нет. Собственно хранилища информации – со стороны фасада. Если вы вернетесь к бегущей ленте…»

Люк прервал словесный поток: «Я спустился из Архива и хотел бы поговорить именно с вами».

Бледный глаз снова моргнул – дверь отворилась. Люк вступил в длинное узкое помещение с бетонным полом. Вдоль потолка тянулись сотни кабелей – извилистых, перекрученных, переплетающихся. На каждом кабеле – там, где он выходил из стены – болтался маленький металлический ярлычок. С одной стороны помещения ютилась грязная койка – судя по всему, на ней спал Додкин. С другой стороны находился длинный черный стол с экраном – монитор? Несмотря на преклонный возраст, Додкин, щуплый сгорбленный старичок, передвигался довольно проворно. Его седые волосы, слегка запыленные, были аккуратно причесаны; глаза, близорукие и слезящиеся, безмятежно сосредоточились на лице Люка с отстраненным выражением астронома, созерцающего туманность. Старик открыл рот, и слова понеслись обильным потоком, в который Люк едва умудрялся вставлять короткие фразы.

«Я не так уж часто принимаю посетителей. Возникла проблема?»

«Нет, никаких проблем».

«Они должны сообщать мне, если замечена какая-то ошибка – или может быть, вступили в силу новые правила, о которых меня еще не известили?»

«Нет, ничего такого, господин Додкин. Я – не более чем посетитель…»

«Я не выхожу отсюда так часто, как бывало, но на прошлой неделе…»

Люк Грогач притворялся, что слушает: болтовня Додкина служила монотонным фоном для горьких размышлений. Непрерывная цепочка директив, начавшаяся с бригадира Федора Мискитмена и протянувшаяся вверх к Лэйвестеру Лаймону, к Джудиату Риппу и, в обход Парриса де Викера, к Сьюэллу Сеппу и председателю Совета директоров, а затем спустившаяся по иерархической лестнице в Совет стратегического планирования, в Бюро рефератов и в управление главного клерка Архива – эта нить, которую он проследил в несбыточной надежде, закончилась здесь и, судя по всему, терялась в неизвестности. «Что ж, – говорил себе Люк, – я принял вызов Мискитмена. Я потерпел поражение, и теперь вернулся к первоначальному выбору. Остается только подчиниться и таскать чертову лопату в склад и обратно – или проигнорировать распоряжение, бросить лопату и доказать, что я – человек свободной воли. За чем неизбежно последует деклассификация, и я стану младшим исполнительным работником – таким, как старый Додкин». Тем временем Додкин, периодически, с астматическим присвистом наполняя легкие воздухом, продолжал предаваться безудержному словоизлиянию: