Лунная скиталица

Кассиан едва заметно поморщился.

Надо полагать, сквозящее в голосе друга недовольство было связано не с работой матери в качестве одной из королевских советников, а с излюбленной охотой отца на цхеар. Увлечение, которое Кассиан – открытый, мягкий, добросердечный – никак не мог одобрять.

Эсме порозовела, поняв, что до сих пор мысленно (и на том спасибо) продолжает список подходящих ему эпитетов. Слово «привлекательный» в нем подозрительным образом повторялось дважды.

– Ты опять сбежала?

– Ничего я не сбегала! – вспыхнула Эсме. Пускай и подозрения друга были вполне оправданными. – Меня выгнали.

Ее рассказ оказался донельзя кратким и звучал как-то… несерьезно. Подумаешь, она коснулась волшебного камня и вобрала в себя часть его сил…

– А как же видения? – не согласился с ней Кассиан. – Они – предвестники чего-то… Хоть я и сам пока не знаю, чего.

– Думаешь, это и правда дар? – робко спросила Эсме. – То есть что-то большее, чем просто луноплетение?

– Почему нет? Мы еще толком ничего не знаем об этих флиаренах. Как той зачаровательнице удалось сделать то, что веками до нее никому не удавалось? Как вышло так, что только она смогла сохранить силу Луны во время властвования Солнца? Что, если ей принадлежала сила, подобная твоей, тоже каким-то образом связанная с флиаренами?

– Что, если эта сила принадлежала и моей маме?

Тоска все же прорвалась наружу, пронизав каждую ноту ее голоса.

Кассиан смотрел на Эсме с сочувствием, которое она могла принять только от двух людей – от него самого и от Таисии. А еще в его глазах, светло-зеленых и умных, она прочла и кое-что другое. Сожаление, даже вину оттого, что он ничем не может ей помочь. Эсме был знаком этот взгляд ровно так же, как ему знакома не утихающая в ней тоска – вечно ноющая, словно незаживающая рана. Они оба порой сожалели о том, что поменять были не в силах. И оба старательно прятали это сожаление.

Подавшись вперед, Кассиан накрыл ее руку своей рукой и легонько сжал. Эсме тихонько выдохнула через приоткрытые губы. В голове лихорадочно билась мысль: ей в конце концов придется и вдохнуть. Однако сейчас у нее это никак не получалось. Щеки жгло огнем, и он же разливался по коже там, где ее касались исцарапанные, потрескавшиеся от постоянной работы с камнями пальцы.

– Не уходи, Эсме, – попросил он.

– Что?

Стук сердца заглушал ее голос. Кассиан, к неописуемому огорчению, убрал руку с ладони Эсме и откинулся назад.

– Не убегай из Фаграса. Знаю, как ты мечтала о свободе и пути лунной скиталицы, но где, как не здесь, в сокровищнице знаний, в городе исследователей и волшебников, стекающихся сюда со всех концов острова, ты сможешь найти ответы на свои вопросы?

Эсме кивнула, старательно пряча разочарование. Нет, Кассиан все сказал верно, просто услышать она хотела другое. Сердцу не прикажешь, говорят. Грезам – тоже.

– Есть еще кое-что…

Она рассказала другу и о том, чего не знала даже Таисия. О тени. Однако ее слова Кассиана лишь повеселили.

– Тень-наблюдатель? Брось! Может, у тебя завелся тайный поклонник, который решил таким нетривиальным способом следить за объектом своего обожания? – насмешливо предположил он.

– Фигура была женская, – буркнула Эсме, раздосадованная, что ее опасения не принимают всерьез.

Кассиан упорно видел в ней лишь юную мечтательницу, фантазерку – определение, которое он сам дал Эсме давным-давно. А значит, хитроумный план вызвать в друге желание защищать ее, оберегая от опасностей огромного города, провалился. Очень, очень жаль.

– И куда ты теперь?

– Попытаюсь отыскать того, у кого есть ответы.

– Я мог бы узнать у матери. Может…

В дверь раздался напугавший их обоих оглушительный стук. Тот, кто стучал, церемониться не привык. Ждать, похоже, тоже – второй стук последовал за первым спустя мгновения.

– Откройте, стража!

Эсме с ног до головы покрылась ледяными мурашками. Каталина сдержала обещание.

– Прячься!

Стремительная, словно юная тескера, Эсме юркнула под кровать. Кассиан твердым шагом вышел из комнаты. Спустя мгновения раздался звук отворяемой двери, а затем глухие, неразборчивые голоса. Следом – шум шагов, который издавали обутые в кожаные ботинки ноги, и цоканье нестриженных когтей.

Лежащая под кроватью Эсме обреченно прикрыла глаза. Послышался звук, появление которого она предугадала: страж с когтистыми черными лапами шумно втянул носом воздух.

– Она там, – хриплым голосом объявил он.

Эсме ничего не оставалось делать, как вылезти из своего укрытия. Но в ее голове билась только одна мысль: «Я не хочу… Я не вернусь туда».

Вулгрет смотрел на беглянку с равнодушием, хэсс – с легко читаемой укоризной. Они будто не замечали – или не хотели замечать – ее переполненного паникой взгляда и заломанных в мольбе рук. Но Кассиан… В его глазах застыло что-то иное. Решимость?

– Эсме, беги!