Лунная Заводь (ЛП)

На нем не было рубашки. Лунный свет скользил по его спине и плечам, очерчивая контуры скульптурных бицепсов, скользя по щиту мышц на боку к узкой талии. Его волосы падали на плечи темной гривой. Он стоял с непринужденной хищной грацией, красивый и пугающий, и смотрел на нее с тем же невыразимым желанием, которое она увидела в нем в домике у озера. От его интенсивности у нее перехватило дыхание. Она не была уверена, должна ли она упасть в обморок, закричать или просто проснуться.

Он подошел и постучал костяшками пальцев по стеклу.

Это не сон. Он явился и хотел войти.

Сериза покачала головой. Нет. Она нуждалась в нем так сильно, что это почти причиняло боль, но Ларк нуждалась в ней больше.

Он поднял руки. Почему?

Она наклонилась и очень осторожно спустила одеяло вниз, открывая взъерошенные волосы Ларк.

Его лицо вытянулось. Он качнулся вперед и ударился головой о стекло.

— Ааа! — Ларк резко вскочила. — Сери! Сери!

Сериза втиснулась между сестрой и окном.

— Что случилось?

— Монстр, у окна монстр!

Сериза схватила Ларк в объятия и повернулась, держа ее лицо подальше от стекла. Уильям сорвал с себя штаны. Судорога охватила его тело, дергая, ломая руки, выворачивая плечи. Сериза сглотнула.

— Там никого нет.

— Там монстр! Я его видела.

Мускулы Уильяма потекли, как расплавленный воск. Он рухнул на четвереньки. Его окутал густой черный мех. Он вздрогнул, и огромный черный волк сел у окна, его глаза сияли, как две дикие Луны.

Она ничего такого не видела. Конечно же, нет.

Каждый волосок на затылке Серизы встал дыбом. Она судорожно сглотнула.

— Послушай, детка, это не монстр, это просто собака. Видишь?

Ларк отстранилась от нее и посмотрела в окно.

— Откуда она взялась?

— Это собака Уильяма. — Чертов волк был размером с пони.

Уильям осторожно уткнулся в стекло и лизнул его.

— У Уильяма нет собаки.

— Конечно, есть. Его собака остается в лесу, чтобы не беспокоить наших собак. Она очень милая. Видишь? — Сериза встала и открыла окно. Уильям вбежал в комнату огромной черной тенью и положил голову на простыни рядом с Ларк. Она протянула руку и погладила его соболиный мех. — Он очень милый.

— Давай. — Сериза поправила подушки. — Постарайся снова заснуть.

Она скользнула под одеяло рядом с Ларк. Уильям запрыгнул на кровать у их ног и затих.

— Веди себя прилично, — сказала она ему.

Он зевнул, показав ей белые зубы размером с мизинец, и со щелчком закрыл пасть.

— Сери?

— Мммм…?

— Ты же не позволишь им держать маму в таком состоянии, правда?

— Нет, не позволю.

— Тебе придется убить ее.

— Я так и сделаю, Софи. Сделаю.

— Скоро, да? Я не хочу, чтобы ей было больно.

— Очень скоро. А теперь давай спать. Утром станет менее больно.

Сериза закрыла глаза, почувствовала, как Уильям подвинулся, чтобы она могла достать до него пальцами, и расслабилась. Завтра будет адский день, но сейчас, когда гигантский волк охранял ее у ног, она чувствовала себя в полной безопасности.

КОГДА Сериза проснулась, Уильяма нигде не было видно. Он оставался почти на всю ночь. Она просыпалась раньше, перед самым рассветом, и он все еще был рядом, большой лохматый зверь, растянувшийся на ее кровати. А теперь он ушел.

Это безумие, подумала она, одеваясь. Она знала, что в конце концов он превратится в животное. В конце концов, именно это и делали перевертыши. Но наблюдать за этим было все равно, что смотреть в лицо Расте Адиру. Это была магия настолько древняя, настолько примитивная, что она не вписывалась ни в одно из аккуратных уравнений, которым научил ее дед. Она ревела, яростно и первобытно, как лавина или буря.

Дневник, который она видела в сознании Лагара, беспокоил ее. Он выглядел точно так же, как один из дневников ее деда, в котором он обычно записывал график посадки и свои исследования. Дневник должен был стать ключом, последней деталью в этой большой запутанной головоломке.

Она нашла Ричарда во дворе, наблюдавшего, как Андре точит свое мачете.

— Мне нужно в Сене, — сказала она ему. — Ты поедешь со мной?

Он не стал спрашивать зачем. Он только велел привести двух лошадей, и они уехали.

Полчаса спустя Сериза стояла на прогнившем крыльце усадьбы Сене. Она была так счастлива в этом доме, когда сад был ухожен, дорожка к ручью подметена, а стены выкрашены в ярко-желтый цвет. «Желтый, как солнце», — сказал дед, закончив красить. Бабушка пожала хрупкими плечами. «Поздравляю, Вернард. Ты превратил дом в гигантского цыпленка».

Она все еще слышала приглушенное эхо их голосов, но они исчезли. Давно ушли, украденные чумой. Она даже не видела тела, только два закрытых гроба. К тому времени, как тела были найдены, они разлагались уже несколько дней. Отец сказал, что они в плохом состоянии и не годятся для демонстрации. Ей пришлось попрощаться с деревянными крышками.

Все, что осталось от ее дедушки и бабушки — это пустая оболочка их дома, заброшенного и забытого. А сад, некогда цветущий, теперь был бесплоден, так как Лагар скосил его под самый корень.