Читаем Лунное дитя полностью

– Ну подумай же! Кто-нибудь ее видел? Может быть, через окно? Ты упоминала о ней в разговоре? Может быть, она попала на какие-нибудь фотографии, которые ты выложила в «Facebook»?

– Окна занавешены, она уже несколько месяцев не выходила на улицу.

Джейкоб прошел по коридору к спальне родителей. Дверь была приоткрыта.

– А фотографии в «Facebook»?

– Я никогда не выкладываю фотографии из дома, – с нажимом сказала мама. – Это мой рабочий аккаунт. Я публикую только снимки, сделанные во время мероприятий и встреч.

– У меня плохое предчувствие.

Во время ссор Джейкоб всегда был на стороне папы. Мама постоянно обесценивала тревоги папы и все время унижала его.

Ирония была в том, что папа был намного умнее ее.

– Мэтт, давай закроем эту тему. Если эта женщина вернется, я не впущу ее. Ты раздуваешь из мухи слона.

Джейкоб легонько толкнул дверь, и она распахнулась. Мама сидела на краю кровати и рассматривала свои ногти. Папа стоял над ней. Джейкоб откашлялся, и они оба обернулись.

– Джейкоб, дорогой, сейчас не самое подходящее время, – сказала мама.

– Кто-то видел Мию, – сказал Джейкоб.

– Что? – Все внимание папы тут же обращено на Джейкоба. – Что ты сказал?

– Кто-то видел Мию. Какая-то женщина.

– Когда это было, сынок?

– Вчера, когда тебя не было. Мама была в гараже, разговаривала с соседкой, и Мия открыла дверь, чтобы посмотреть. Мама раздула из этого скандал. Она отправила нас по комнатам без ужина.

Папа бросил на маму обвиняющий взгляд:

– И ты молчала?

– Это пустяк. Джейкоб раздувает из мухи слона. – Мама встала. – Когда я разгружала багажник, ко мне подошла поговорить какая-то старая сплетница. Мы поговорили, а потом я от нее отвязалась. – Она пожала плечами.

– Она видела Мию?

– Не знаю. Она выглянула всего на секунду, а потом я дала ей понять, что она должна закрыть дверь.

– Если это пустяк, почему ты отправила детей по комнатам без ужина? – спросил папа.

– За непослушание, конечно. – Она могла все перевернуть в свою пользу. – Мие запрещено открывать входную дверь, а Джейкоб должен присматривать за ней. Они знают правила. Мне нужно, чтобы они соблюдали их. Когда приучаешь детей к дисциплине, нужно быть последовательным. Ты знал бы это, Мэтт, если бы больше времени проводил дома, вместо того чтобы мотаться по стране. – Она махнула рукой в его сторону.

– А о чем с тобой разговаривала та старая сплетница?

Мама драматически вздохнула, показывая, что устала от его расспросов.

– Она только что переехала. Живет по соседству вместе с внуками. Она спрашивала, есть ли у нас маленькие дети, чтобы устроить день игр. Я ответила, что у нас только сын-подросток, и отправила ее восвояси. Честно говоря, Мэтт, у меня начинает болеть голова. Думаю, пора заканчивать этот разговор. – Она повернулась и пошла в ванную, плотно закрыв за собой дверь.

Папа подошел и встал, уткнувшись носом в дверь.

– Ты не улавливаешь связи, Сюзетта? Кто-то приходит и спрашивает, есть ли у нас маленькие дети, а потом в дом стучится социальный работник. Что-то случилось. Ты заблуждаешься, если думаешь, что мы будем жить так вечно. Пришло время сказать правду о Мие.

– Отойди от двери, Мэтт! – крикнула Сюзетта. – Разговор окончен. Закрыли тему.

Глава 30

Вечером Мэм заставила Джейкоба уложить Мию спать. Сама она собиралась уйти к себе в комнату.

– У меня ужасно болит голова, – сказала она, – и я не хочу, чтобы меня беспокоили.

Но и Мия, и Джейкоб заметили, что она поднималась по лестнице с бутылкой вина в руках.

Мистер лежал на диване и смотрел телевизор, но она не сказала ему ни слова. Ничто не говорило о том, что совсем недавно в этом доме разворачивалась масштабная битва.

Иногда так бывало. Затишье после бури.

Джейкоб проводил Мию в подвал. Он не проронил ни слова, пока они не дошли до ее комнатки.

– Я оставил для тебя угощение, – сказал он. – Оно под твоей раскладушкой, в целлофановом пакете. Когда доешь, убери обертки и банку в пакет, утром я его заберу.

– Спасибо, Джейкоб.

– Я не буду ее закрывать, – сказал он, указывая на щеколду, – чтобы ты могла почистить зубы, когда поешь. Мама сегодня будет не с нами, так что вряд ли что-то случится. Но все равно будь осторожна.

Мия кивнула. Оба знали, какой скандал закатит Мэм, если узнает, что Джейкоб тайком оставил ей угощение и не запер дверь. Вино было гарантией того, что она вряд ли будет спускаться вниз, но лучше быть осторожной.

Мия села на кровать и скрестила ноги.

– Джейкоб, а почему Мистер решил, что леди говорила обо мне?

– Ты все слышала, да? – Он был впечатлен. От внимания Мии почти ничего не ускользало.

Девочка с серьезным видом кивнула.

– Не переживай, – сказал Джейкоб. Он надеялся, что у него получается говорить ободряюще. – Мы будем держать ухо востро и проследим, чтобы тебя никто не забрал.

– Но зачем меня забирать? И куда меня увезут?

Джейкоб наклонился к Мие.

Перейти на страницу:

Все книги серии Freedom. Романы о больших сердцах. Проза Карен МакКвесчин

Половинка сердца
Половинка сердца

Эта книга о разбитых сердцах. О покалеченных судьбах. О трагедиях и доброте. О страхе и непоколебимой вере. О жестокости и храбрости. Обо всем прекрасном и удручающем, что живет внутри каждого.«Мне девять, и я должен знать распорядок:быть тише воды ниже травы.съедать все на тарелке.Не создавать лишних проблем».Логан делает все, чтобы избежать ярости жестокого отца. Когда-то страшная авария перевернула жизнь их семьи, и теперь мальчик не говорит ни слова. Но в свои девять пережил многое.На этот раз Логан так сильно провинился, что боится возвращаться домой и сбегает. Он не знает, что его бабушка жива и отчаянно ищет внука, половинку своего сердца.Оставшись на улице, Логан пытается найти приют, меняя судьбы тех, кто встречается на пути. Сможет ли он выжить во взрослом мире без самого главного – без любви?

Карен МакКвесчин

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза
Последний
Последний

Молодая студентка Ривер Уиллоу приезжает на Рождество повидаться с семьей в родной город Лоренс, штат Канзас. По дороге к дому она оказывается свидетельницей аварии: незнакомого ей мужчину сбивает автомобиль, едва не задев при этом ее саму. Оправившись от испуга, девушка подоспевает к пострадавшему в надежде помочь ему дождаться скорой помощи. В суматохе Ривер не успевает понять, что произошло, однако после этой встрече на ее руке остается странный след: два прокола, напоминающие змеиный укус. В попытке разобраться в происходящем Ривер обращается к своему давнему школьному другу и постепенно понимает, что волею случая оказывается втянута в давнее противостояние, длящееся уже более сотни лет…

Алексей Кумелев , Алла Гореликова , Игорь Байкалов , Катя Дорохова , Эрика Стим

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Разное
Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза