Лунный дракон и Речная волчица (ЛП)

— Горных кланов? — недоверчиво переспросила Лианна. — Они всю жизнь были вернейшими союзниками Старков! На протяжении поколений…

— Время не стоит на месте, Лиа. А ты давно здесь не была.

Н-да. Не самое лучшее начало. Тем более для лорда-южанина, пусть и с северной кровью, решившего влиться в это общество.

— А какие дома можно назвать верными?

— Этого я, боюсь, не могу сказать, — вздохнул Рид. — Слова о врагах и враждебности доносятся гораздо легче, чем о дружбе и верности.

Криган снова почесал подбородок.

— Что ж, я полагаю, Старки об этом знают. И я тоже узнаю. По крайне мере, после свадьбы.

— Может, тебе не придется иметь с ними дело, Крэгг, — подала голос Алли. — Может, Санса Старк окажется противной, гадкой и холодной, как речная рыба… И ты скажешь, что не собираешься на ней жениться.

Лианна нерешительно улыбнулась.

— Я очень сомневаюсь, что У Кейтилин Талли могло родиться что-то такое… Я скорее поверю в то, что это вежливая, немногословная, но очень гордая девушка. По крайней мере, такой я видела ее в последний раз. Хотя… Я не удивлюсь, если Север изменил и ее.

Винтерфелл просто потрясал. Конечно, с Красным Замком он не мог сравниться, но Королевская Гавань была сама по себе чудом величия, но Винтерфелл, стоящий в гордом одиночестве посреди леса, превзошел все ожидания. В том числе и размерами. Когда они проехали внешние ворота, он двигался верхом на коне и уже видел стоящих в строю воинов лорда Старка, которые вышли поприветствовать их в центральный двор. А перед ними стояли сами Старки, которых он пока с трудом различал.

— А я-то думал, что на Севере живут одни бородатые дикари в мехах, которые строят хижины из снега и веток, — прошептал Эйгон. Брат, как всегда, пытался его раздразнить… И ему это, как всегда, удалось.

— Точно. Как и я думал, что в Дорне живут одни голые шлюхи, питающиеся песком.

Эйгон рассмеялся, принимая ответ, пока они ехали перед двумя большими каретами, в которых находились остальные члены их семейства.

— Нет, Крэгг. Голыми на песке мы только любви предаемся. Но спим мы в роскошных дворцах и питаемся лучшими деликатесами.

— Это не отменяет вашей похоти, Эгг. Как и этот замок не делает мой народ менее диким. И это замечательно. Потому что иначе на Железном Троне сидел бы Тайвин Ланнистер.

Криган привык называть своего единокровного брата Эггом, в честь прозвища его царственного тезки Эйгона V. Некоторые, незнакомые с ним, были уверены, что Эйгон, сын Рейгара, тоже бреет себе голову. Но это было не совсем так. Эйгон просто был очарован рассказами о сире Дункане Высоком, что сам придумал себе такое прозвище еще в детстве. И Криган стал первым, кто стал так его именовать.

До бритья головы, впрочем, так и не дошло. Элия и Рейгар настрого запретили сыну это делать. И когда ему исполнилось десять, он решил-таки нарушить этот запрет.

Первый взмах бритвой — и на его голове остался жуткий изогнутый шрам, из-за которого в его волосах до сих пор оставалась заметная проплешина. Но какое-то время он действительно ходил с бритой головой. И Крэгг видел, что ему это даже шло.

У каждого из принцев был свой маленький бунт против отцовской власти. Бритая голова Эйгона, написание имени Крэйгона-Кригана и поведение Рейнис, которая неизменно отсылала от себя каждого, кто пытался просить ее руки. А потом Эйгон решил, что раз он Эгг, то его брат должен быть Крэггом. Действительно, почему бы и нет?

Сейчас отец ехал впереди всех, во главе процессии. Кто еще мог удостоиться такой чести?

Рейгар, облаченный в королевскую мантию с рукавами из темного бархата, вышитого серебряной нитью, ехал на угольно-черном жеребце. Он носил облегченный вариант своего легендарного нагрудника из черной стали с трехглавым драконом, инкрустированном рубинами. Его голову увенчивала корона Эйниса I.

Возле короля двигались два гвардейца — лорд-командующий сир Барристан и сир Освелл, держащий в руках королевское знамя. Он немного отличился от фамильного штандарта Таргариенов, которые в большом количестве несли сопровождавшие процессию всадники. Знамя самого короля отличалось тем, что из трех драконьих пастей вырывалось пламя, древко было выковано из черного железа, покрытого красной эмалью.

Рядом с Эйгоном ехал сир Лорас Тирелл, самый молодой рыцарь Королевской гвардии, который был очень близок к принцу (насколько именно близок — об этом ходили самые разные слухи). Сир Лорас нес личное знамя Эйгона и всех детей королевы Элии: щит, на котором пронзенное копьем солнце сочеталось с драконами Таргариенов. Древко было золотистым и его увенчивал солнечный круг с вырезанным драконом в центре.

Криган ехал рядом с сиром Эртуром Дейном, который также нес его знамя, а также его матери и сестры. Здесь с драконом соседствовал бегущий лютоволк на серебряном древке, увенчанном драконом в полумесяце. Эта символика появилась после того, как Лианну стали за глаза называть Ночной Королевой, делившей ложе короля вместе с Дневной Королевой Элией, которая переждала штурм столице на Драконьем Камне, куда уехала вместе с детьми, королевой Рейлой и принцем Визерисом.