Лунный скандал

— Я знаю, все наверняка сделают прически, но, что бы я ни сделала, оно будет смотреться великолепно, пока я не выйду отсюда, а через пятнадцать минут будет казаться, будто на макушке у меня сдох дикобраз.

— Это некоторое преувеличение, — ответила мама. — Хотя мне нравится, когда ты оставляешь их так. Так ты выглядишь сексуально.

Она наморщила нос в ответ.

— Я умру счастливой, если ты не будешь называть меня сексуальной, мам.

Мама закатила глаза.

— Сара придет сюда или?..

— Я встречусь с ней на месте.

Последовала пауза, а затем она спросила:

— Так как, у тебя есть другие планы на выходные, кроме бала?

Опустив маску на комод, она покачала головой.

— Нет.

Это могло измениться, если Джилли удалось бы добиться, чтобы семья Мендесов позволила им провести более длительное исследование. На записи больше не было никакой активности, Джилли также пыталась убедить их позволить КНОПке привести Сару, чтобы посмотреть, сможет ли она установить контакт с духом. Но они не решались сделать это, что и Рози, и Ланс находили странным. Люди вообще странные, даже нормальные люди, которые верят, что в их доме живут призраки.

Конечно, Джилли теперь была убеждена, что источником активности является тот дом, который купил Люциан, и, по мнению Джилли, это объясняло столь длительные паузы в проявлениях. Она все еще приставала к Рози с доступом в дом. Только сегодня она оставила такое длинное сообщение, что голосовая почта прервала запись, когда Джилли дошла до десятой причины, почему Рози должна спросить одного из де Винсентов или Никки о доме.

— Значит, идеально, — сказала мама.

Она прищурилась на мать, поправляя корсет.

— Что идеально?

Ее мать улыбнулась, и это была улыбка, которую Рози знала слишком хорошо. Она была слишком нетерпелива, слишком услужлива, и карие глаза матери заблестели. Рози собралась с духом.

— Ну, у меня есть один друг. Я думаю, вы были бы рады знакомству.

Рози открыла рот, тогда как пальцы ее замерли, вцепившись в нижний край корсета.

— Он друг Адриана, — продолжила ее мать. Адриан был мужем сестры Рози. — Он терапевт, специалист по легочным болезням, но сейчас он занят другим. Белла говорит, он очень…

— Мама, — оборвала ее Рози.

— Что? — Лицо матери выражало святую невинность. — Я просто рассказываю тебе, что есть такой парень, который, я уверена, свободен на выходных и будет счастлив с тобой познакомиться.

Рози опустила руки.

— Прошу, скажи, что ты не сводничаешь снова.

— Я бы никогда не стала этого делать. — Возмущенный вздох матери не возымел эффекта, поскольку она уже не раз, а трижды назначала свидания без ведома Рози. — Найти тебе пару это не сводничество.

— Кажется, это одно и то же, — ответила Рози, возвращаясь к корсету. — Не то чтобы я не хожу на свидания.

— «Тиндер» — это не свидания.

— Мама. — Рози наморщила нос. — Как будто ты знаешь, что такое «Тиндер».

— О, я вполне представляю себе, что это, и, честно говоря, жалею, что, когда я еще не вышла замуж, не было ничего такого. Я всем сердцем люблю твоего отца, но было бы славно, будь у меня такое милое маленькое приложение для свиданий на телефоне.

Покачав головой, Рози глубоко вздохнула, и ребра запротестовали в тесноте корсета. Ничего не было хуже этих штук, но они были дьявольски сексуальны.

— Ты бы только и делала, что бегала на свидания.

Ее мать ухмыльнулась.

— Но правда, Эрик… его зовут Эрик… очень бы хотел с тобой познакомиться. Я скину тебе его номер.

Рози закрыла глаза и коротко помолилась про себя. Это была не очень правильная молитва. Она начиналась с: «Младенец Иисус, молю, помоги мне», так что она сомневалась, что на ее мольбы ответят, но попробовать стоило.

— Ты взяла номер этого парня?

— Для тебя. Не для себя.

— Ну, да, очевидно. — Рози помолчала. — По крайней мере, я на это надеюсь.

— Я не давала слова, что ты пойдешь с ним на свидание, но надеюсь, что ты напишешь ему. — Она встала со стула и подошла к Рози. Взгляд матери искал ее. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, детка.

— Я счастлива. Я что, выгляжу несчастной? Потому что я счастлива. Я наконец-то попаду на Маскарад, так что, на самом деле, я вне себя от счастья.

— Я знаю, но я говорила не об этом. — Она провела большим пальцем по щеке Рози. — Я хочу, чтобы ты обрела то счастье, которое у тебя было с Йеном.

У Рози перехватило дыхание.

— Мама…

— Я знаю, детка. Я знаю, что прошло десять лет, и ты преодолела это. Я знаю, но я… я беспокоюсь о тебе. Ты — моя дочь, и я боюсь, что ты не позволишь себе вновь найти такую любовь, ведь в этом вся суть, суть жизни. Зачем это все, если тебе не с кем это разделить?

Горло закостенело.

— У меня есть люди, с которыми я могу разделить все это. Ты. Папа. Белла. Мои друзья.

— Это не то, о чем я говорю.

Прерывисто вздохнув, Рози выскользнула из рук матери и сделала шаг назад.

— Может быть… может быть, я не найду вновь такую любовь, — сказала она, поднимая взгляд на свою мать. — Может быть, он и был этим для меня. Может быть, он был единственным, а я не из тех, у кого может быть множество «единственных». И это нормально.

Глаза матери стали печальными.

— Ты уверена, Рози?