Лунный ветер

– Ох, прости. Что я себе позволяю. – Смутившись, Том бережно поставил меня на пол. – Прости, не удержался, чтобы не встретить тебя тут. Всё же увидеть тебя спустя столько времени… а при посторонних, за столом…

Смутившись вконец, он замолчал, пытливо всматриваясь в мои глаза, – но я отвела взгляд.

– Значит, ты вернулся, – бесцветным голосом произнесла я.

– Приехал сразу, как только смог. Привёз твоё платье и ворох новостей про нашего таинственного соседа. Да, ты знаешь, что он бывший Инквизитор, – мне поведали о вашем с Рэйчел ночном приключении, но… впрочем, я лучше расскажу это сразу всем, чтобы не пересказывать дважды. – Кажется, Том взял себя в руки и, решив не обращать внимания на мою холодность, подхватил меня под локоток. – Пойдём, все уже собрались.

Я позволила повести себя вперёд скорее машинально, мучительно думая, что же мне делать.

Этот его приезд, спутавший мне все карты!.. Конечно, я понимала, что мне всё равно придётся поговорить с ним, так или иначе; но не прямо сейчас, не когда я приготовилась к конфронтации с родителями, и с ними одними!

– Не буду читать тебе нотации, – продолжил Том, пока мы шли к столовой, и на лицо его легла тень, – но я не позволю тебе больше встревать в такие истории.

– Что, возьмёшь пример с моего отца и после свадьбы запрёшь меня в Энигмейле? – колко заметила я, надеясь ожесточить своё сердце перед предстоящим объяснением.

Лицо Тома вмиг помрачнело ещё больше.

– Я не собираюсь нигде тебя запирать. И ни в чём ограничивать. Я хочу быть тебе опорой, а не клеткой. – Замерев и вынудив замереть меня, он устремил пристальный взгляд на моё лицо, говоря так тихо, что никто, кроме меня, не смог бы его расслышать: – Если б ты погибла… я бы никогда себе этого не простил.

Я опустила глаза.

Не могу смотреть на него. И не должна. Иначе это беспокойство за меня, эта нежность и эта странная тоска, сквозившая в его взгляде, окончательно лишат меня решимости для каких-либо разговоров.

– Тебе не за что было бы себя винить. Только меня и мою глупость, – небрежно заметила я. Зная, что его ранят мои слова, рассчитывая на это – и одновременно безумно злясь на себя. – Даже если б ты не уехал в Ландэн, я бы, конечно, не стала звать тебя на нашу ночную прогулку. Ты в любом случае ничем бы мне не помог.

Он помолчал. Шагнув вперёд, продолжил путь к столовой.

– В любом случае это, знаешь ли, положительно нечестно, – абсолютно проигнорировав моё замечание, произнёс Том тоном, который явно был наигранно беззаботным, – становиться охотником на вампиров в одиночку, когда мы мечтали об этом вместе.

Я поневоле вновь вспомнила те времена, когда мы, начитавшись сказок, фехтовали деревянными палками вместо мечей, воображая себя то пиратами и разбойниками, то, напротив, стражами или Охотниками. Невинные игры, невинная дружба, невинный восторг…

– Они совсем не такие, как в сказках. Вампиры, – проговорила я, с тревогой чувствуя, что с каждой минутой смягчаюсь всё больше. – Да и охотники на них – тоже.

– Знаю. Жизнь и сказки… это очень разные вещи. Пусть даже нечто общее у них всё-таки есть.

– Что же, к примеру?

Том печально усмехнулся.

– Любовь, которой под силу победить всё.

Ответ, с которым я вроде готова была согласиться, поставил меня в тупик. Тем, что в моей жизни чьей-то любви всё же суждено проиграть. И, загнанная в этот тупик, даже за столом я сидела абсолютно молча, пока Том рассказывал моему семейству историю жизни Гэбриэла. Конечно, без подробностей, о которых мог поведать лишь сам Гэбриэл, – но рассказ вышел весьма точным, включив в себя и гибель его жены, и историю с судом и увольнением… вот только герой этого рассказа выглядел совсем иначе, нежели в той печальной повести, что слышала я. Сперва выскочкой из среднего класса, деньгами купившим себе красавицу-аристократку, томившуюся в его доме, как в темнице; затем мужем, который между женой и работой выбрал работу, после чего удачно избавился от опозорившей его супруги, решившей развеять свою тоску в чужих объятиях; а следом карьеристом, на пути к креслу Великого Инквизитора не останавливавшимся ни перед чем, но в конце концов всё же неосторожно поддавшимся своей жадности.

Закономерно. Нет, Том не пытался очернить потенциального соперника в моих глазах. Подобная низость не в его характере. Однако Чейнзам ведь поведали «официальную версию», и это наверняка сделал кто-то из аристократии – а со стороны высокомерных светских снобов всё и правда выглядело именно так. И теперь Том просто пересказывал ту единственную версию событий, которую знал сам.

Я слушала это с неким отстранённым и брезгливым любопытством, избегая взгляда друга, зато время от времени встречаясь глазами с Рэйчел: та сидела с непроницаемым видом, однако на меня смотрела с тревогой.

Ещё бы понять, чего она больше опасается – моей предстоящей речи или моей возможной реакции на речь Тома.

– …И вот наконец, всё же обогатившись, он осел в Хепберн-парке, – угрюмо закончил Том, в очередной раз безуспешно попытавшись перехватить мой взгляд.