Лузитанская лира

Чистейшая душа, теперь одета
Ты в ризы белоснежной чистоты.
Скажи, зачем меня презрела ты
И принесла иной любви обеты?

Скажи, как я могу поверить в это,

Коль ты сулила мне, что, до черты
Дойдя, из сей кромешной темноты
Согласно внидем мы в обитель света?

Как жить в темнице этой без тебя?

Как мог я дать уйти тебе одной?
Здесь, словно тело без души, немею.

Венец пресветлый ты несешь, скорбя

О том, что недостоин и не смею
Пойти твоей дорогой за тобой.

«О тело, жалкий прах, источник боли…»

О тело, жалкий прах, источник боли,
Мой тяжкий гнет и мрачный мой острог,
Когда ж, скрипя, откроется замок,
Когда я вырвусь из твоей неволи?

Когда душа из горестной юдоли

Взовьется птицей и настанет срок
Со счастьем, что похитил злобный рок,
На небесах не расставаться боле?

Недолговечный, временный сосуд

Моей души — вот что ты значишь, тело,
И только ею на земле ты живо.

Что тебя держит, как в темнице, тут?

Ужель ты свет увидеть не сумело?
Не слышишь к жизни подлинной призыва?

«Чуть только нежное произнесу…»

Чуть только нежное произнесу
Я ваше имя, все возвеселится —
Земля, вода, утесы, море, птицы,
Зефир, цветы и дерева в лесу.

И людям жизнь не кажется темницей,

И тучи не мрачат небес красу,
И солнце, крася искрами росу,
Над светлым Тежо радостно лучится.

Природа ликования полна,

И вновь Фортуна к миру благосклонна,
И вновь планет благоприятен ход.

Одна моя душа всегда грустна.

Вот гибельное чудо Купидона:
Что всем приносит жизнь, мне смерть несет!

«Мгновения, часы и дни считаю…»

Мгновения, часы и дни считаю,
Что до свидания остались мне;
В цветах, деревьях и речной волне —
Везде разлуки письмена читаю.

В тропинках полевых и птичьей стае,

В стадах, полях, туманной пелене,
В дыханье ветра, солнце и луне —
Во всем живет моя тоска немая.

Печаль тем горше, чем она нежней,

И неизменно предо мной виденье
Той, в чьих руках ключи судьбы моей.

Но слезы, что струятся все сильней,

И в шторм душе несут успокоенье:
Штиль вспоминать без них еще больней.

«Та, что казалась духу моему…»

Та, что казалась духу моему
Подобной солнцу, жизнь мне освещала
И верный путь на небо указала,
Покинула печальную тюрьму,

Где я остался, погружен во тьму.

Я — словно путник, что бредет устало
В глухой пустыне, зная изначала:
Без вожака не выйти одному.

С тоскою в мыслях и с душой унылой

Ее следы ищу, исполнен муки,
В лесах, в полях и на отрогах гор.

Мне чудится повсюду образ милый:

Она ко мне протягивает руки,
И к ней сквозь слезы тянется мой взор.

«Отшельник, ты тернистою и трудной…»