Львы Аль-Рассана

Человеку, делающему карьеру при дворе короля Бермудо, никак не могло пойти на пользу прилюдное высказывание подобной просьбы. Кем бы то ни было. Где бы то ни было. А здесь эти слова слышало множество людей. Они звенели со всех сторон, отражаясь бесконечным эхом. Кто-то развлекался за счет Нино ди Карреры. И кто-то за это заплатит.

Он старался не оглядываться на свой отряд, но женский голос, полный страсти, продолжал в подробностях развивать ту же тему, и Нино явственно услышал за своей спиной сдавленный смех.

– О мой неутомимый жеребец, я должна обладать тобой! Заставь меня покориться твоему любовному искусству, мой возлюбленный!

В этом месте звуки разносились необычайно гулко. Это было прямо-таки противоестественно! И слова не просто слышались отовсюду, они многократно отражались, так что полные желания звуки его имени и живые описания предлагаемых действий звучали так, будто их пел хор в храме.

Двое дозорных с пепельно-бледными лицами избегали его взгляда. В них не чувствовалось никакого веселья. Они в любом случае не осмелились бы улыбнуться, но вести, которые они принесли, не способствовали легкомыслию. Женщина, завывающая от желания, – это оскорбление, пусть даже смертельное оскорбление; но вооруженные мужчины, ожидающие их в засаде впереди, – это нечто большее.

Если судить по внешности и юному возрасту, Нино ди Карреру можно было бы заподозрить в безрассудстве, но он был осторожным командиром опытного отряда, а его дозорные были особенно хороши. Немногие отряды получили бы предупреждение заранее. Большинство командиров чувствовало бы себя в полной безопасности в присутствии почти сотни всадников. Нино слишком хорошо понимал, насколько важен этот поход за данью и для Халоньи, и для него самого. Он послал дозорных и вперед, и назад, и на оба фланга, и они вернулись, только достигнув гор. Передовые дозорные заметили тщательно подготовленную засаду у северного выхода из долины.

– Нино! Я вся горю! О любовь моя, я прежде всего женщина, а потом уже королева!

Почти невозможно сосредоточиться, когда такой голос наполняет чашу долины. Но сейчас сосредоточиться было жизненно необходимо: тот, кто устроил эту ловушку, должен был точно знать, сколько людей у джадитов. А это означало, что они не имеют численного превосходства. И это грозило серьезными неприятностями. Люди в засаде не могли быть из Фибаса: это было бы абсурдным – отдать золото, а потом напасть на них, чтобы его отнять. И эмир Бадир из Рагозы, под властью которого находился маленький, богатый город Фибас, сам санкционировал выплату этой дани, хоть и неохотно. Зачем выпускать деньги из хорошо защищенных стен, а потом атаковать на открытой местности? Зачем соглашаться платить, если чувствуешь в себе достаточно сил для нападения?

Все это не имело смысла. И поэтому было очевидно, что засада организована бандитами. Нино порадовался тому, что все еще способен ясно соображать – женщина на горе теперь делилась подробностями того, как она снимает одежду в предвкушении его появления, – и может разобраться в происходящем.

Но проблемы все еще оставались. То, что происходило, все еще казалось непостижимым. Почти невозможно было представить себе банду грабителей, достаточно крупную и хорошо вооруженную, чтобы устроить засаду на пути сотни прекрасно обученных всадников Джада.

Тут Нино ди Каррере пришла в голову одна мысль. Он прищурился. Почесал подбородок. Если только…

– Я вся дрожу, я умираю от желания, умираю. О Нино, приди ко мне с коротким мечом на твоих чреслах!

С коротким мечом?

Один из разведчиков вдруг закашлялся и резко втянул голову. Теперь сзади, где стоял отряд, раздавались явственные звуки смеха.

Это решило дело. Этого было достаточно.

– Эдрик! Ко мне! Живо! – Ди Каррера отдал эту отрывистую команду, не оборачиваясь. И тут же услышал стук копыт за спиной.

– Да, командир? – Его коренастый, расторопный заместитель, необычно раскрасневшийся, возник рядом с ним.

– Заставь эту женщину замолчать. Возьми пять человек.

Эдрик постарался остаться невозмутимым.

– Конечно, командир. Немедленно.

– Приди, мой жеребец! Мы поскачем с тобой в рай!

Теперь настала очередь Эдрика закашляться, отворачивая красное лицо.

– Когда придешь в себя, – ледяным тоном произнес Нино, – займись делом. Возможно, тебе интересно будет узнать, что у выхода из долины нас ждет засада.

Это быстро отрезвило заместителя.

– Вы думаете, что эта женщина связана с…

– Откуда, во имя Джада, мне знать? – огрызнулся Нино. – Займитесь ею, кем бы она ни была, и быстро возвращайтесь. Захватите ее с собой. Она нужна мне живой. А мы тем временем повернем обратно на юг и обогнем эту долину, как бы далеко это ни увело нас от нашей дороги. Ненавижу это место! – Он произнес это с бо́льшим чувством, чем намеревался. – Не хочу вести отряд в узкое пространство, которое враги хорошо знают.

Эдрик кивнул и пришпорил коня. Воины услышали, как он выкрикивает имена тех, кто будет его сопровождать. Нино несколько секунд сидел неподвижно, изо всех сил пытаясь размышлять под возбужденные вопли женщины, которые разносились по всей долине.