Львы Аль-Рассана

Так вышло, что, глядя на луны, он думал о киндате.

За всю свою жизнь он встретил лишь одного из них, босоногого бродягу в подпоясанном балахоне, много лет назад сошедшего на берег в торговом порту на востоке от Абенивина. Этот человек попросил о встрече с вождем племен, и в конце концов его привели к Язиру.

Этот киндат был не таким, как большинство людей; он даже не был типичным для собственного народа. Он так и сказал Язиру во время их первой встречи в песках. Закаленный годами странствий, с дочерна загоревшей и выдубленной ветром и солнцем кожей, он, какой бы ересью ни казалась эта мысль, больше всего напоминал Язиру самого ибн Рашида, того ваджи, который явился к зухритам много лет назад. У него была такая же неухоженная седая борода, такие же ясные глаза, которые, казалось, видели нечто, находящееся позади или вне пределов зрения других людей.

Он путешествовал по многим землям, сказал киндат, и описывал свои путешествия, великолепные места созидания, говорил с людьми всевозможных верований. Не для того, чтобы проповедовать или обращать, как это делали ваджи, но чтобы углубить собственное чувство восхищения великолепием мира. Он много смеялся, этот киндат-странник, часто над самим собой, рассказывая истории о собственном невежестве и беспомощности в тех странах, которых Язир не знал даже по названиям.

Он говорил, во время своего пребывания среди народа Язира, о том, что мир создан не одним богом, а многими, и что это лишь одно из множества мест обитания для детей творения. Это была ересь, которую невозможно понять. Язир вспомнил, как засомневался, не обрекло ли его на посмертную тьму вдали от рая одно лишь то, что он услышал ее.

Оказалось, что существует секта киндатов, древнее племя, которое учит, что эти другие миры разбросаны среди звезд гораздо дальше, чем луны, блуждающие в ночи.

Звездные видения Ашара правдивы, признался странник Язиру, но также правы и мудрые пророки Джада и, откровенно говоря, те мудрецы киндатов, которые видят в лунах богинь. Все эти учения открывают часть – но всего лишь часть – великой тайны.

Существуют другие божества, другие миры. Выше всех один бог: повелитель звезд, и солнца, и лун, всех миров. Ни один человек не знает имени этого самого высокого повелителя. Только в том мире, который был сотворен первым, в мире, вслед за которым все остальные – в том числе и их собственный – появились во времени, его имя известно и произносится. Только там всевышний позволяет узнать о себе, и там остальные боги поклоняются ему.

Они делили хлеб несколько дней, утром и вечером, и говорили о многом. Затем странник попросил позволения уйти в одиночку из лагеря Язира, чтобы бродить по обширной и могучей пустыне Маджрити и восхищаться ее великолепием.

Галиб, который слышал кое-что из того, что говорилось в последние дни, попросил у Язира разрешения – что было для него необычно – последовать за киндатом и убить этого человека за его прегрешения. Язир, разрываясь между долгом хозяина по отношению к гостю и духовным долгом вождя перед своим народом, дал согласие, хоть и неохотно. Еще один грех, который Ашар должен будет ему простить, когда придет время Язира предстать перед его судом.

Тот странный человек был единственным киндатом, которого он встречал.

Два дня назад пришло письмо, доставленное соплеменником, вернувшимся в пустыню из Тудески. Гонцы пронесли его через весь Аль-Рассан. А сначала была записка, привязанная к ножке голубя, вылетевшего из осажденной Рагозы.

Письмо было написано самим колдуном, Мазуром бен Авреном.

После того как писарь прочел его Язиру трижды, Язир вышел из своей палатки, сел на верблюда и уехал один в пески, чтобы подумать.

И сегодня, под звездами, он продолжал думать. Ему следовало принять решение, от которого, вероятно, зависела судьба его народа, и откладывать дальше было невозможно. Откладывать дальше означало решить.

Галиб готов был переправиться в Аль-Рассан, Язир это знал. Галибу хотелось попасть туда, где уже шла война, испытать себя и своих соплеменников. Погибнуть, если придется, с обагренным кровью мечом в руке, сражаясь во имя Ашара. Самая верная дорога в рай.

Тот странник-киндат, много лет назад, не назвал имени первого мира, где правит единственный истинный бог. Он сказал, что его имя тоже тайна. Язиру хотелось бы никогда не слышать этой сказки. Но она прочно засела в его памяти.

«Рагоза не продержится до зимы, судя по нынешнему положению дел, – писал Мазур бен Аврен. – Но даже если вы просто высадитесь у Тудески и не пойдете этой осенью дальше Альджейса или Картады, армия Халоньи испугается, а наши люди воспрянут духом. Я считаю, что мы сможем выстоять, если это произойдет, и весной, возможно, прогоним врага».

Галиб говорил то же самое. Он хотел высадиться до наступления зимы, чтобы устрашить джадитов, но дальше не наступать. Язир был склонен подождать, собрать больше кораблей, больше людей и прежде всего получить известия из Сорийи, к которой сейчас плыла армия джадитов.