Львы Аль-Рассана

Да, напрасно он надеялся: первую встречу не удастся сделать короткой. И теперь беда ждала впереди, подобно лесу копий. Рамиро ничего не сказал. Еще оставалась возможность ненадолго отодвинуть самое худшее. Ему действительно необходимо было время, чтобы подумать.

– Что вы имеете в виду, святой отец? – Вопрос Инес был задан со всей серьезностью. Ее руки сжимали солнечный диск на коленях, лицо выражало тревожную озабоченность. Король Вальедо мысленно выругался, но не позволил даже тени истинных чувств отразиться на своем лице.

– Как могу я не думать о наших благочестивых братьях по вере, которые вынуждены еще одну зиму страдать от жестоких мучений под игом неверных почитателей Ашара? – произнес Жиро де Шерваль. Произнес гладко, плавно, печально. Достаточно громко, чтобы его услышал весь двор.

«Вот оно, началось, – мрачно подумал Рамиро. – Явилось вместе с этим уверенным, опасным человеком из Фериереса. Де Шерваль приехал сюда для того, чтобы сказать именно эти слова. Сказать их сегодня утром, а потом повторять снова и снова, пока не заставит королей, и всадников, и фермеров с полей плясать под его дудку и погибать».

Несмотря на прежнее решение, Рамиро ощутил в себе вспышку гнева против министра. Гонзалесу следовало это предвидеть. Разве это не входит в его обязанности? Неужели только он, король, должен все планировать и быть готовым к любым важным событиям? Собственно говоря, он знал ответ на этот вопрос.

Некого винить, кроме себя. Король подумал о Родриго Бельмонте в далеком Аль-Рассане. Сосланном к неверным. При дворе даже не знают, куда он отправился. Капитан пообещал не нападать на Вальедо вместе с кем бы то ни было; пообещал только это, но не больше. Он был человеком Раймундо, его другом детства, а потом министром. Он не до конца доверял Рамиро, и Рамиро не доверял ему, если уж на то пошло. Смерть Раймундо. Тени вокруг нее. Слишком сложная история. А Бельмонте – слишком гордый, слишком независимый человек. Но необходимый, крайне необходимый ему сейчас.

– Но что же мы можем сделать, святой отец? – спросила Инес, поднимая к груди сжатые руки. – Сердца наши преисполняются тяжелым чувством от ваших слов. – Ее золотой диск сиял в мягком свете, льющемся в новые окна. Снаружи пошел дождь, король слышал, как тяжелые капли стучат по стеклу.

Если бы Рамиро не знал свою королеву, он мог бы подумать, что сам де Шерваль вложил эти слова в ее уста, так удачно они вели к началу его следующей речи. Королю захотелось зажмуриться, зажать уши. Захотелось немедленно оказаться подальше отсюда, скакать на коне под дождем. Прозвучали слова, вполне предсказуемые, но от этого не менее торжественные и требовательные:

– Мы можем сделать то, что могут сделать люди, на которых возложена святая миссия Джада на земле, не больше и не меньше, достопочтенная королева. Проклятого Халифата ашаритов больше нет, – изрек Жиро де Шерваль и замолчал в ожидании.

– Вот это свежая новость, – саркастическим тоном произнес Гонзалес де Рада, своим красивым голосом разрушив созданное настроение. – Пятнадцатилетней давности. – Он взглянул на короля. Рамиро стало ясно: граф наконец понял, куда целит гость, и пытается уклониться.

Слишком поздно, разумеется.

– Но есть и более свежие новости, как я понимаю, – невозмутимо ответил высокий клирик из Фериереса. – Порочный правитель Картады теперь тоже мертв, его призвал на черный суд Джад, как призывает всех неверных. Несомненно, этим нам ниспослан знак! Раз вожак этих шакалов погиб, настала пора действовать!

Он возвысил голос, плавно доведя его до первого крещендо. Рамиро уже слышал подобное, но не в исполнении такого мастера. Он ждал, охваченный чем-то вроде восторженного ужаса.

– Действовать? Сейчас? – Гонзалес даже не старался скрыть иронию. – Немного холодновато, не правда ли?

Еще одна неплохая попытка, и сами слова, и сухой тон, но Жиро де Шерваль отразил и ее:

– Огонь бога согревает тех, кто служит его воле! – Его взгляд, брошенный на министра, был укоризненным и непреклонным. Вряд ли Гонзалес де Рада стерпит подобное – король знал это по опыту и подумал, не вмешаться ли ему, прежде чем произойдет нечто серьезное.

Но тут неожиданно священник улыбнулся, как мог бы улыбнуться любой. Его суровое лицо смягчилось, он понизил голос.

– Конечно, я не говорю о войне зимой. Надеюсь, я не настолько глуп. Я знаю, что такие дела требуют проведенного без спешки планирования, подходящего времени года. Это дело храбрых воинов, таких, как доблестные правители Эспераньи и их легендарные всадники. Я лишь могу постараться, насколько это в моих слабых силах, содействовать разжиганию праведного огня и сообщить вам новости, которые, возможно, вдохновят вас.