Львы Сицилии. Сага о Флорио

Сердце стучит громко-громко. Боль в груди вспыхивает внезапно.

Иньяцио падает, увлекая за собой Джузеппину, керамический таз с водой тоже летит на пол. Кругом вода и осколки.

— Олимпия! — кричит Джузеппина. — Олимпия!

— Дон Иньяцио, пресвятая Мадонна! Как же так? — Горничная хватается за голову.

— Помоги мне уложить его в постель.

Иньяцио без сознания, его тело сотрясается в конвульсиях.

— Зови Винченцо! Беги в магазин, скажи, чтобы мигом сюда!

— Беда, беда! — причитает Олимпия. — Ой, что же будет! — Ее плач — как предвестник неминуемой катастрофы.

И Джузеппина плачет. Лицо Иньяцио становится восковым. Она прижимает его к груди, убирает волосы со лба. Расстегивает воротник, срывает галстук.

Что же это? Он не может умереть, он всегда был, он…

— Иньяцио! — зовет она и плачет. — Мой Иньяцио!

Джузеппина не может сдержать рыданий.

Чувствует, как дрогнула его рука в ее руке.

Иньяцио открывает глаза, их взгляды встречаются. Он разжимает пальцы, касается ее щеки.

И Джузеппина вдруг все понимает. Понимает, что теряет самое дорогое. Понимает, что была сказочно богата, хоть и не осознавала этого.

— Дядя! — Винченцо бросается в комнату, опускается на пол рядом с Иньяцио. — Дядя, что с тобой?.. — Он кладет руку ему на грудь, а Джузеппина продолжает крепко держать его в объятиях, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Дядя! Нет! Нет, нет! — кричит Винченцо. Дядя не может умереть вот так, оставить его одного. Как он будет жить дальше?

Иньяцио смотрит на Винченцо, по губам пробегает тень улыбки.

В этот момент сердце его перестает биться.

* * *

Иньяцио Мессина официально сообщил нотариусу Серретте о смерти Иньяцио Флорио. Нотариус приехал на виа Матрассаи на следующий день после похорон, чтобы огласить завещание.

В гостиной, где собралось множество родственников из Баньяры и служащих дома Флорио, нотариуса принимает Винченцо. В углу, в траурных одеждах, сидит Джузеппина. Она постарела в одночасье. Где теперь ее боевой дух и суровость? Лицо потемнело от слез. Она часто заходит в комнату Иньяцио, проводит рукой по кровати, тяжело вздыхает и выходит.

Вместе с нотариусом Серреттой родственники и служащие усаживаются за стол. Все, кроме Винченцо, — тот остается стоять у окна, смотрит на улицу. Руки скрещены на груди, лицо непроницаемо.

Майское солнце пляшет на стенах, на старых фламандских гобеленах, на коврах, купленных у капитанов кораблей, приплывших с востока, на мебели из черного дерева и ореха. Все это выбирал Иньяцио, думает Винченцо.

Благодаря ему за тридцать лет многое изменилось: их маленькая лавка превратилась в большой торговый дом. Они стали теми, кем стали.

Флорио из Палермо.

И его, Винченцо, он воспитал мужчиной.

Нотариус называет цифры, доли в наследстве, завещанные племянникам из Баньяры, содержание для сестры Маттии и ее детей.

Винченцо как будто застыл.

— Вы слышали, что я сказал, дон Винченцо?

Дон Винченцо. Все глаза устремлены на него. Теперь он глава семьи.

Нотариус Серретта ждет.

— Да, — отвечает Винченцо.

Он знает завещание дяди наизусть. Несколько лет назад они составили два похожих документа, в которых один передавал наследство другому. Но есть один пункт, который Иньяцио добавил недавно. Это знак, послание. Когда нотариус зачитывает этот пункт, Винченцо, кажется, чувствует, что Иньяцио где-то здесь, рядом.

— Компания должна работать под тем же именем — Иньяцио и Винченцо Флорио.

Он молча подписывает вступление в права наследства. Пожимает нотариусу руку. Целует в лоб плачущую мать. Подходит к Иньяцио Мессине.

— Займись документами. Увидимся в магазине.

И выходит из дома.

Ноги сами несут его.

Опустив голову, он решительным шагом направляется в бухту Кала. Доходит до конца пирса.

Садится на камни, как тогда, когда умер его отец.

Теперь мы одни, сказал он тогда дяде Иньяцио.

Теперь я один, думает Винченцо.

Слеза течет по щеке.

Сера Апрель 1830 — февраль 1837

Нет муки сильнее, чем желать и не получить.

Сицилийская пословица