Львы Сицилии. Сага о Флорио

Она чувствует себя виноватой, ведь из-за нее семья перечеркнула прошлую жизнь и переехала в этот город, который хоть и красивый, но очень сложный. Здесь нищета уживается с аристократической роскошью, не уступающей европейскому королевскому двору. Антонии тоже не хватает размеренного ритма Милана, его улиц с бесчисленными лавочками, величественными палаццо. Она скучает по запахам и еде, скучает даже по густым утренним туманам, что стирают контуры пейзажа и приглушают звуки. Привыкшей к сдержанному великолепию, к размытым очертаниям Милана, ей казалась избыточной пышная, нарочитая красота Палермо.

Но так уж вышло, и ее детям пришлось приспосабливаться к новым обстоятельствам. Пока Джованни работает с отцом, Джулия вынуждена находиться с ней дома, не имея даже редкой возможности развеяться. Что ж, разве не случается такого с незамужними дочерьми, оставшимися в семье? Разве не их долг взять на себя заботу о пожилых родителях?

В Палермо трудно начать свое дело: непросто завести связи, к чужим здесь относятся подозрительно. Это закрытый рынок, сосредоточенный в руках тех, кто его хорошо знает. Вот почему муж пригласил на ужин того синьора.

За столом Флорио показывает себя гостем любезным, но не слишком красноречивым. Говорит в основном о делах с Томмазо и Джованни. Потом неожиданно обращается к Джулии:

— Значит, это вы приготовили?

Девушка удивлена его прямым вопросом.

— Да. Надеюсь, вам понравилось…

— Все очень вкусно. Должно быть, нелегко организовать ужин за столь короткое время. Других женщин это привело бы в крайнее затруднение. — Он посмеивается. — Мою матушку, например. Слава Богу, у нас есть повариха, на которую возложена эта обязанность.

Джулия опускает голову, благодарит улыбкой.

* * *

Джулия продолжает улыбаться. Но уже другой улыбкой, в которой затаилась тревога.

Этот Флорио наблюдал за ней весь вечер. Быстрые взгляды, украдкой, ни разу не переступая границы приличия, но именно так: на грани пристойности.

Она всегда жила в мире мужчин и с подросткового возраста научилась держаться на расстоянии от знакомых отца или друзей брата.

А сейчас смутилась, потому что никто еще не смотрел на нее подобным образом.

Этой ночью Джулия долго ворочается в постели.

* * *

У себя в спальне, что по соседству с комнатой Джованни, Антонии Порталупи тоже не спится.

Мысли невольно возвращаются к гостю: он вел себя благородно, был обходителен, и все же она чувствовала себя неловко в его присутствии. Даже сейчас, когда сон не идет, она не может понять, что на самом деле смущает ее в этом мужчине. Она поверила свои страхи мужу, но Томмазо только пожал плечами:

— Ничего странного. В конце концов, Джулия — привлекательная девушка. И что такого, если мужчина одарит ее вниманием? А если начнет ухаживать, тем лучше для нас: благодаря ей у нас будут самые лучшие поставки. В любом случае, Джулия понимает, что должна присматривать за тобой.

* * *

Дыхание моря горячим ветерком веет по переулкам. Накатывает медленными волнами, просачиваясь в дома сквозь щели оконных рам и дверей.

Светает, но Винченцо уже в своей конторе на виа Матерассаи. Это помещение становится слишком тесным, надо бы арендовать квартиру и открыть в ней представительство компании, по примеру Бена Ингэма.

Мысль о переезде тянет за собой другие, все они стекаются к карте серных копий барона Морилло, сидящего напротив.

Винченцо вспоминает себя у этого же самого стола, за которым тогда сидел дядя Иньяцио. И удрученного человека перед ними, положившего шляпу на колени.

— Дон Флорио, как ни крути, я не могу заплатить по векселю, который я подписал.

Иньяцио вздохнул.

— Дон Саверио, что будем делать? Я уже давал вам отсрочку. Так не может дальше продолжаться, вы же знаете.

Тот кивнул.

— Потому-то я и приехал из Агридженто. У меня есть большая партия серы, которую не могу продать, потому что ее надо доставить к морю, а я не знаю никого, кто бы это сделал.

— Как так?

— Всем известно, что у меня нет денег заплатить за перевозку.

— Откуда она у вас? Я имею в виду, сера на дороге не валяется.

Тот развел руками.

— Земля моей жены. Любой ковырнет носком башмака — и вот она, пожалуйста. Коз и то пасти нельзя. Травятся и падают замертво.

— А качество?

— Чистая и прозрачная. По правде сказать, будто только что изверглась из ада. — Он сложил руки в мольбе. — Если вексель ляжет на стол судьи, я окажусь в тюрьме. Умоляю вас.

Дядя и племянник обменялись взглядами. И сразу подумали о своих французских компаньонах.

— Я сам съезжу посмотреть на вашу серу, — сказал Винченцо. — Если она такая хорошая, как вы говорите, я лично разорву вексель на ваших глазах.

Вот как это было.

Они продали груз в Марсель по цене в три раза выше стоимости векселя. После смерти дяди Винченцо выкупил ту землю.

Отныне сера стала важной статьей бюджета дома Флорио.

Мысли путаются, ускользают.

Винченцо хмурится, покручивает кольцо дяди Иньяцио.