Львы Сицилии. Сага о Флорио

— Но позже стали приходить небольшие суммы, так? — Винченцо говорит вполголоса. — Это дядя Иньяцио их посылал, втайне от всех. Я нашел записи в реестрах прошлых лет. Помню еще, когда ты и тетя Маттия приезжали в Палермо. Отец умирал. Странно было узнать, что у меня есть родственники. Потом часто думал о том, что бы произошло, будь мы ближе. Но что есть, то есть.

Собеседник кивает в знак согласия, он все понимает.

— Мать вас любила. Она о вас всегда думала, всегда молилась за твоего отца и дядю.

Винченцо чувствует волнение, оно застряло у него где-то между горлом и желудком. Отгоняет его.

— Я — не дядя Иньяцио, запомни это. Я не собираюсь останавливаться на достигнутом.

— Я тоже.

И эта фраза, сказанная решительным тоном, дает Винченцо уверенность, которую он в себе искал.

— Завтра приходи ко мне на виа Матерассаи. Я познакомлю тебя с Иньяцио Мессиной, он тебе все разъяснит. Он пожилой человек, с опытом, будешь помогать ему. — Протягивает руку для рукопожатия. — Потом придешь ко мне домой. Мать еще ничего не знает, но она будет счастлива снова увидеть сына Маттии.

Рафаэле Барбаро, сын Паоло Барбаро и Маттии Флорио, наконец улыбается.

* * *

Улочка, хотя и находится невдалеке от городских стен и таможни, — тихая и спокойная. Здесь, на виа Дзекка-Реджа, стоят узкие дома, часть которых смотрит на виа Аллоро, — обычные жилища мелких торговцев. Нечего и сравнивать с аристократическими палаццо, которые ее окружают.

Закатный свет, освещающий кабинет квартиры на втором этаже, сменяется сумерками. Осень 1832 года продвигается семимильными шагами и укорачивает дни, неся с собой порывы трамонтаны.

Четверо мужчин.

— Представьте себе пустыню черной Африки. Иссохшая, безлюдная, обреченная. Изредка встречается оазис с колодцем и двумя жалкими пальмами. Так вот, здесь то же самое: когда начинаешь новое дело, оно кажется чудом. — Винченцо загибает пальцы. — Здесь несколько текстильных мануфактур, пара оружейных мастерских, одно производство латуни, и одно — железа. В остальном — лавки с хозяином и работниками, по человек пятнадцать в лучшем случае. Что касается моей деятельности, у Дома Флорио нет производства, мы торгуем. Мы — посредники между производителями и покупателями или другими перекупщиками.

По другую сторону стола его внимательно слушает Томмазо Порталупи, торговец из Милана, прибывший в Палермо несколько месяцев назад. На висках редкие волосы, глаза, как орех, и большой нос, изуродованный темными венами. Рядом с ним — его сын Джованни, точная копия, только моложе.

Порталупи кладет локти на стол.

— Синьор Флорио, я тоже перекупщик, и обратился к вам, потому что выяснил, кто лучший поставщик на рынке Палермо. Моя цель — найти сырье для обработки его в Ломбардии. Меня интересуют вино, масло, соленый тунец, сумах и сера. Не хочу обращаться к английским торговцам: во-первых, у них свое производство, во-вторых, не хочу покупать товары низкого качества, которые мне уже пытались всучить. Что из перечисленного вы можете нам предложить и на каких условиях?

Винченцо переглядывается с Рафаэле, сидящим рядом. Откидывается на спинку стула.

— Что угодно. Я могу предложить вам всё, что производится на Сицилии. Всё.

Звякание стекла о металл перебивает их. Дверь открывается.

— Можно?

Входит молодая особа в коричневом платье с тарелкой печенья. Мягкий аромат ванили распространяется по комнате.

— Мама просила принести вам. Только что испеклись.

Девушка отступает на шаг, рассматривая гостей. Задерживает взгляд на Винченцо.

Винченцо, которому в это время Джованни передавал бокал ликера, оборачивается. И видит ее.

Наверное, родственница Порталупи, думает он, быть может, племянница или дочь. Та же светлая кожа, манера речи и тот же большой нос. Двигается сдержанно, без лишних жестов. Не в его привычках поддаваться женскому очарованию, но все же эта девушка производит на него впечатление: ровная спина, нежное лицо.

У женщин Палермо нет такого прямого, смелого взгляда.

Томмазо Порталупи ласково прикасается к ней.

— Спасибо, дочь моя. Можешь идти.

Он ждет, пока закроется дверь, и возвращается к разговору.

— Сера, синьор Флорио. Вино и сера.

Винченцо закидывает ногу на ногу, обхватывает колено сцепленными руками.

— Разумеется. Серы какое количество и в какие сроки?

* * *

Тем вечером Винченцо отмечает, что мать особенно внимательна к нему. За ужином она лично подает ему блюда, поглаживает по голове, интересуется его делами.

Он смотрит на нее с подозрением.

Устал. Снял сюртук и шейный платок. Жилет нараспашку, волосы в беспорядке. После суматошного дня он наконец-то может побыть самим собой.

В конце ужина Джузеппина отодвигает тарелку.

— Послушай, сын мой. Я нашла девушку, которая могла бы нам подойти.

Винченцо режет слух это ее «нам». Можно подумать, мать тоже выходит замуж. Но ему не нужна ни спутница, ни хозяйка дома: он хочет женщину, которая подарила бы ему здоровых и сильных наследников. Об остальном, как всегда, позаботится Джузеппина.

— Я вас слушаю, мама.