Львы Сицилии. Сага о Флорио

В следующую встречу они перешли на «ты». И с тех пор продолжают дискутировать и соревноваться в остроумии. Уже месяц, как Карло, профессор гражданской архитектуры в университете Палермо, сотрудничает с Винченцо. В делах Винченцо доверяет этому человеку больше, чем кому бы то ни было, может, потому что и он родом не из Палермо. У Джакери есть доверенность, он занимается покупкой недвижимости и некоторыми другими вопросами. Но самое главное — он его друг.

Винченцо запрокидывает голову, охватывает здания жадным взглядом. Как же он любит эту тоннару?

— Хочешь знать, зачем я привел тебя сюда? — спрашивает он на ходу.

— Честно говоря, я задавался этим вопросом. Мы гуляем тут уже около получаса.

— Хочу построить виллу. — Винченцо оборачивается, показывает на стены. — Здесь.

Разъеденная солью штукатурка фасадов, склады, сооруженные из туфа, несколько кустов тамарикса, погнутых ветром, каменные стены.

Карло переводит взгляд с Винченцо на здание и обратно на Винченцо.

— Сомневаюсь, правильно ли я понял?

Тот знаком просит следовать за ним. Ведет друга по тоннаре и объясняет, в чем его задумка.

— Винченцо, прости, но я так и не понял. Почему здесь? Это же тоннара! Ты можешь позволить себе виллу в любом месте. Я хочу сказать… самая лучшая недвижимость в Багерии, в Сан-Лоренцо. И, помнится, около месяца назад ты сказал, что хочешь купить дом нотариуса Авеллоне. Передумал?

— Нет, конечно. Но то — инвестиция. — Винченцо хватает Карло за руки, словно хочет, чтобы тот увидел будущую виллу в точности такой, какой она видится ему. — Мне не нужна обычная вилла с колоннами, балконами и статуями. Я хочу что-то такое, что никто никогда и не мечтал построить, и нужна она мне именно здесь, и чтобы в ней отражалась моя жизнь. Она должна быть другой. Я не хочу виллу, я хочу дом, который был бы мне домом.

И только тогда Джакери видит.

Горизонты — и метафорические, и реальные — раздвигаются.

— Море…

— Море. Вот именно. И земля вокруг, и богатство, проистекающее из всего этого. Я хочу, чтобы все видели и понимали. — Винченцо останавливается. — Ты, в отличие от меня, не родился здесь. Ты путешествовал по Европе, жил в Риме, но захотел приехать именно сюда, потому что знаешь, что Палермо — твой город. Теперь ты понял, что мне надо. Так дай мне это!

И в этой фразе заключено все.

* * *

В экипаже о будущем строительстве уже ни слова, теперь они говорят о хлопковых прядильных фабриках в Марсале: «Пока ничего, все еще не могу найти землю»; о Рафаэле Барбаро, управляющем винодельней: «Можно было бы получать больший доход, но ему не хватает предприимчивости»; о совете Торговой палаты.

— Думаю, это единственное место, где отдельные люди согласны иметь дело со мной как с торговцем, — говорит Винченцо со смесью равнодушия и гордости. — Их мало, но кое-кто, как, например, князь Торребруна или барон Баттифора, понял, что придется запачкать руки, если не хочешь лишиться всего, включая титул. В конце концов, торговцев, заправляющих большими деньгами, в Палермо немного, а аристократов, согласившихся вести с нами дела, еще меньше.

— Умные люди — редкость, — вздыхает Карло. — Не у всех есть голова, чтобы понять, что мир меняется. — Он достает записную книжку из кармана, читает запись. — Так мне продолжать вести переговоры с герцогом Кумиа о покупке виллы в Сан-Лоренцо? Там большой участок земли, выгодное приобретение.

Винченцо не отрывает глаз от дороги. На лбу собрались морщины, что старит его. Только когда Джакери повторяет свой вопрос, он выходит из задумчивости.

— Что ты сказал?

Карло кладет свою руку на руку Винченцо.

— Сегодня вечером, да? — спрашивает он, прекрасно зная, что Винченцо не терпит вторжения в личную жизнь. — Почему бы тебе не пойти? Твоя дочь все-таки.

— Не знаю, — Винченцо терзают сомнения, хотя он и не показывает виду. — Я не дам ей свое имя, — произносит он с трудом, в голосе звучит сожаление. — Девочка. Еще одна. Просто досада берет. Какая-то насмешка судьбы. — Указывает на лист в руках Джакери: — С Кумиа продолжаем. Авеллоне не продает свою усадьбу мне напрямую, но ему не откажет.

Карло поддерживает:

— Тем более он начальник полиции. Никто не посмеет отказать ищейке.

* * *

Почему бы тебе не пойти?

Вопрос Карло разбудил совесть, мучает его. Мучает весь день и в магазине, куда он заходит, чтобы подписать бумаги, и в конторе дома Флорио.

Виа Матерассаи уже поделена между Ингэмом и Винченцо. Денег и власти у него гораздо больше, чем было в первое время после смерти дяди.

Но для чего они ему, если он не может распоряжаться своей личной жизнью?

* * *

Когда Джулия сообщила о второй беременности, он воспринял новость с безропотным смирением. После рождения первой дочери, Анджелы — Анджелины, как все ее зовут, — их связь перестали обсуждать: череда других, более ярких скандалов оживила салоны города. Их сожительство вызывает сейчас лишь молчаливое неодобрение.