Львы Сицилии. Закат империи

– Я не могу допустить, чтобы наше имя втоптали в грязь из-за этих ненасытных ростовщиков. Я и так поплатился за свое легкомыслие… – Он трет глаза, как будто хочет проснуться от дурного сна. Бьет ладонью по столу, столовое серебро и лиможский фарфор вздрагивают. – Мне говорили, что не стоит слишком доверять им, что это недальновидно с моей стороны, но откуда мне было знать? Откуда я мог знать?

Галлотти смотрит на него и качает головой. «Очевидно, все знали это, кроме вас», – хочет ответить он, но не может. Все равно от этого никакого толку.

Иньяцио закрывает лицо руками.

– Что, что нам делать? – спрашивает он.

В ответ лишь тишина, нарушаемая только треском дров в камине и шумом дождя за окном.

Джованна тяжело дышит, Иньяцио тоже чувствует, что ему как будто не хватает воздуха.

Галлотти встает, с шумом отодвигая стул. Приглаживает волосы.

– Дон Иньяцио, если позволите, я бы поговорил кое с кем, эти люди помогут нам пролить свет на происходящее, – говорит он, немного смущаясь. – Нужно понять, что мы сможем сделать, сколько времени у нас есть.

Иньяцио поднимает голову, делает знак Галлотти, что тот свободен. У него не хватает сил ответить. Галлотти кивком прощается с Джованной.

Она благодарит его, просит сообщать им новости и, как только за ним закрывается дверь, рывком встает, подходит к сыну и трясет его за плечи.

– Хватит. Не бойся, – говорит она ему строго. – Немедленно отправляйся в Банк Флорио. Поговори со служащими, вместе подсчитайте ущерб. Выясни, есть ли у них перед нами долги и сколько. Все бумаги посмотри сам, сам все проверь. – Она замолкает, наклоняется к нему. – Твой отец сделал бы так, – заключает она. – И перестань сидеть с видом побитой собаки. Мы – Флорио, помни об этом. Только это имеет значение.

Иньяцио тяжело вздыхает. Встает, опираясь о стол. Волнение понемногу проходит, Иньяцио снова овладевает собой.

– Хорошо, мама, – говорит он. – Но если Франка…

Джованна кивает, подбадривая его взглядом.

– Не волнуйся. Я пошлю за тобой.

Когда за сыном закрывается дверь, Джованна опускается в кресло. Она вспоминает своего Иньяцио. Если бы он был жив, такого бы не случилось, она уверена. Ее глаза наполняются слезами. Сейчас, как никогда, она чувствует, как им всем не хватает его внутренней силы, его спокойного, холодного взгляда.

– Как нам быть, душа моя? – спрашивает она, смотря в окно. – Как нам быть?

* * *

Банк «Кредито Мобильяре» закрывается 29 ноября 1893 года.

Незадолго до этого Франка разрешается от бремени.

Джованнуцца.

Девочка.

Коньяк

Март 1894 – март 1901

Танцуй, пока судьба подыгрывает.

Сицилийская пословица

Вконце 1893 года ситуация на Сицилии осложняется: 10 декабря в Джардинелло, городке к юго-западу от Палермо, митинг против повышения налогов обернулся трагедией: было убито одиннадцать человек и еще больше ранено. 25 декабря во время манифестации в Леркара-Фридди погибло еще семь человек. Многочисленные протесты, вспыхивающие по всему острову, жестоко подавляются. 4 января 1894 года, когда число жертв уже превысило тысячу человек, Франческо Криспи вводит на Сицилии чрезвычайное положение, назначает королевским уполномоченным по особым делам генерала Роберто Морра ди Лавриано, бывшего мэра Палермо, и наделяет его широкими полномочиями в военной и гражданской сфере. Репрессии, осуществляемые при участии сорока тысяч солдат, – бесчеловечны. Наспех организованные судебные процессы заканчиваются суровыми приговорами, и, как пишет сам генерал в отчете, в результате борьбы с повстанцами уничтожены «личная свобода, неприкосновенность жилища, свобода прессы, право на собрания и организации». Разумеется, Сицилийские фаши (союзы трудящихся) распались, однако экономические и социальные требования, объединяющие рабочих и поденщиков, крестьян и шахтеров серных рудников, и даже городских служащих и преподавателей, вышли далеко за пределы острова (протесты вспыхивают по всей стране – от Апульи до Эмилии, от Анконы до Брешии; в бунтующей Луниджане арестовано 250 человек) и в определенной мере способствовали образованию Социалистической партии итальянских трудящихся, официально учрежденной в 1893 году (13 января 1895 года она преобразуется в Итальянскую социалистическую партию во главе с секретарем Филиппо Турати).

Именно в той ситуации глубокого социального кризиса министр финансов Сидни Соннино 21 февраля 1894 года заявляет в парламенте о необходимости повышения налогов для преодоления экономических трудностей. Министр встречает решительное сопротивление и в конце концов подает в отставку. Однако Криспи не сдается: 4 июня уходит в отставку его третье правительство, а уже 14 июня вновь созданное приступает к своим обязанностям. Благодаря слухам, распространившимся после неудачной попытки покушения на его жизнь анархистом Паоло Легой (16 июня 1894 года), 20 июля Криспи удается убедить парламентариев принять серию экономических мер, среди которых повышение пошлины на зерно, цены на соль и, главное, увеличение подоходного налога на 20 %.