Львы Сицилии. Закат империи

Когда Иньяцио сообщил о своем плане семье, Винченцо лишь пожал плечами, как бы говоря: «Решай сам», и убежал к Аннине дальше хлопотать насчет свадьбы, которая должна состояться через несколько месяцев. Джованна с бледным, страдальческим видом перекрестилась, пробормотала молитву, взяла Иджеа за руку и ушла.

Франка, сидя в глубоком кресле и положив руки на колени, выслушала его хладнокровно.

– Ты думаешь, мы выпутаемся из этих неприятностей? – спросила она наконец, закурив сигарету.

Он пожал плечами и еле слышно пробормотал что-то вроде «надеюсь».

Франка плохо расслышала, но отреагировала на его слова, сделав то, чего не делала уже давно: подошла и обняла. Выразив свои чувства именно так, как требовала душа Иньяцио в тот момент. И что-то внутри него надломилось, обнаружив следы все еще живой любви, погребенной под взаимными претензиями и ссорами.

Он высвободился из объятия Франки, взял ее за руку.

– Почему? – спросил он, глядя в ее зеленые глаза.

– Потому что, – ответила она, выдержав его взгляд.

И впервые за долгое время они почувствовали прилив нежности друг к другу.

Слишком о многом хотел спросить ее Иньяцио. Правда ли, что их брак расстроился исключительно из-за его неверности, или она тоже ощущает свою долю вины? Она действительно никогда не изменяла ему или все-таки уступила чьим-то ухаживаниям, как болтают вокруг? Почему смерть детей, вместо того чтобы сблизить, все больше отдаляла их друг от друга?

Но он стоял как вкопанный и молчал, пока она собиралась на свой очередной вечер на «Вилле Иджеа». Еще одна причина для огорчения. Последнее время игровые залы виллы посещают неприличные люди: мошенники и профессиональные шулеры, ростовщики и проститутки, которые используют в своих целях скучающих и легковерных буржуа-толстосумов. Но которые, как бы то ни было, приносят деньги в кассу, в чем Флорио отчаянно нуждаются.

Услышав стук закрывающейся за Франкой входной двери, Иньяцио закрыл лицо руками.

Еще одна возможность поговорить и объясниться упущена.

* * *

Соглашение, которое должно спасти дом Флорио, подписано 18 июня 1909 года. Некий Винченцо Пульизи, крестный отец сделки, свел Флорио с владельцами пьемонтской компании «Братья Педемонте-Луиджи Лаваджетто и К.» и с генуэзскими производителями консервов Пароди. Им он на пять лет предоставил в пользование производство тоннары на Фавиньяне и Формике и отдал в залог с правом выкупа весь архипелаг Эгадских островов, назначив большие взносы.

Какой идиот, думает Бональдо Стрингер, сидя в своем римском кабинете и читая секретные отчеты, которые ему присылают из региональных отделений. И продолжает мысль, закуривая сигару: Он не просто плохо кончит. Он разорится в пух и прах.

Роланди Риччи входит в кабинет именно в тот момент, когда Стрингер закрывает папку. Садится, не ожидая приглашения.

– Значит, Коммерческий банк выиграл.

Стрингер сидит еще минуту за столом, затем встает и кладет документы в шкаф.

– Да, Флорио не знает, что Лаваджетто и Пароди подписали переуступку прав в пользу Коммерческого банка, поэтому, если однажды у них возникнут сложности, они уступят ему свои активы, и Флорио придется иметь дело напрямую с Коммерческим банком…

– …который затем, не моргнув глазом, выкупит Эгадские острова, лишив Флорио собственности, – заканчивает Роланди Риччи.

Стрингер презрительно смеется.

– Коммерческий банк ссужает деньги Лаваджетто и Пароди, те, в свою очередь, отдают их Флорио, которые именно этими деньгами оплачивают задолженность перед Коммерческим банком… Одним словом, классическая игра по круговой системе. Нам же достались два должника гораздо надежнее, чем Иньяцио Флорио. Как подумаю, сколько всего этот человек выбросил на ветер… Сложно представить себе более очевидный пример доходящей до идиотизма некомпетентности в финансовых вопросах. Он не выкупил акции Итальянского винного анонимного общества, значит, остался без винодельни. И практически потерял «Генеральное пароходство»: у него нет больше ни судоверфи, ни дока… Его ждет катастрофа. Это лишь вопрос времени.

* * *

– Не могу поверить! Нас и правда мало…

– Да, дорогая. Скажем прямо, экономичный прием, не то что несколько лет назад. Помните, в конце каждого бала нам всем дарили золотую или серебряную безделушку?

– Да уж, более того, говорят, они уволили несколько слуг, и Иньяцио отказался от своего английского портного…

– Зато она ни от чего не отказывается. Видели, какое на ней платье?

– Французское или английское? Я о платье… Все-таки после рождения последнего ребенка она изрядно располнела…

– Разумеется, в таком корсаже, украшенном платиной с бриллиантами, и с жемчугами на шее она может надевать все что угодно, но все-таки…