Львы Сицилии. Закат империи

Джуджу еще только двенадцать лет, но она уже расцветает. И Иджеа, которой двадцать один, – молодая женщина с очень светлой кожей, нежным лицом и длинными изящными руками. На безымянном пальце левой руки у нее надето кольцо, подаренное герцогом Аверардо Сальвиати по случаю помолвки. Они поженятся через несколько месяцев, 28 октября 1921 года.

Молодые люди познакомились во время каникул в Тоскане, в месте, наполненном воспоминаниями Франки: там она познакомилась с Джованной, и Иньяцио официально попросил у нее руки.

Любовь и грусть на мгновение смешиваются. Она счастлива, что Иджеа нашла аристократа, который так трепетно ее любит. Лучшей партии для своей девочки она и желать не могла, еще и потому, что финансовое положение Флорио со временем только ухудшается. И кроме того, она надеется, что их союз будет отличаться от их с Иньяцио брака. Даст бог, он будет счастливым и они оба проживут жизнь в любви и уважении друг к другу. А почему должно быть иначе? – спрашивает она себя, больше для успокоения. Нет никаких причин для беспокойства.

Они подходят к дверям дома «Уорт» и уже собираются войти, как, откуда ни возьмись, появляется ребенок в матроске и обхватывает ноги Франки.

– Карусель! Я хочу покататься на карусели! – со слезами канючит по-французски малыш, тряся светлыми кудряшками.

Тут же подбегает запыхавшаяся няня, рассыпается в тысячах извинений и в конце концов уносит мальчика, который уже пустился в рев.

Джуджу смеется, но Иджеа замечает грустный взгляд матери. Она была слишком маленькая, когда умерли Джованнуцца и Беби-Бой, но их образы навсегда остались в ее сердце. Она подходит к матери, обнимает ее за плечи.

– Мама… – шепчет.

Франка едва сдерживает слезы.

– Прости меня, я не смогла уберечь тебя и Джуджу от трудностей. Я не была хорошей матерью.

– Не говори так, – отвечает Иджеа. – Ты всегда была рядом с нами. И папа… Он совершил много ошибок, но мы никогда не испытывали недостатка в его любви, – добавляет она спокойным голосом. – Эта… женщина, которая сейчас с ним, никогда не сможет заменить тебя. Сейчас, когда у меня есть Аверардо, мне многое стало понятно. Например, что можно любить двух людей сразу, но разной любовью. Папа, возможно, нуждается в вас обеих.

– Нет, – со злостью шепчет Франка, поднимая голову. В ее груди как будто расходится трещина, через которую наружу вырывается струйка боли. – Отданная кому-то еще, любовь между мужчиной и женщиной разбивается на мелкие осколки. Я посвятила ему всю себя, а он… он не знает, что такое любовь. Потому что у него никогда не хватало сил взять на себя заботу обо мне. Он не знал, как это делается, не смог понять, что иногда нужно отказаться от чего-то своего, чтобы позволить другому быть счастливым. Хотя моя любовь к нему не исчезла, ведь он мой муж и ваш отец, но…

Иджеа распрямляется, смотрит матери в глаза, сжимает ей руку.

– Но вы всегда будете рядом друг с другом. И это единственное, что на самом деле важно.

* * *

Винченцо глубоко вдыхает теплый парижский воздух. Улыбается, переводит взгляд на женщину, идущую рядом с ним, и чмокает ее в лоб. Она смеется звонким смехом, живым.

Черные волосы, темные глаза, идеальной формы нос – лицо выдает ее свободную, жизнерадостную натуру.

Винченцо до сих пор не верит, что нашел женщину, которой нравится быть с ним, несмотря на его постоянные перепады настроения. Люси Анри случайно вошла в его жизнь, но совсем не случайно в ней осталась. Их отношения выдержали испытание войной, и теперь они живут вместе между Парижем и Палермо.

Люси отвечает на его взгляд, прижимается к нему.

– Думаешь, твоя невестка рада будет меня видеть? В прошлый раз, мне показалось, она встретила меня без особого удовольствия.

Винченцо пожимает плечами, покручивая трость из черного дерева с серебряным набалдашником.

– Что ж, это ее проблема. Я хочу повидать своих племянниц, а ты моя подружка. Ничего, что я так тебя называю?

– У меня есть внебрачная дочь. Я встречалась с разными мужчинами. Сейчас живу с тобой, не замужем. На Сицилии меня назвали бы по-другому, но мне все равно.

Винченцо кладет на ее руку свою. Они останавливаются посреди дороги. Он гладит ее по щеке и тихо говорит:

– Помнишь, как в начале войны ты позировала нищему художнику?.. В тот вечер, когда мы с тобой познакомились, я был пьян, а ты с ним поссорилась.

Она тихо засмеялась.

– Думаешь, я могу это забыть? Тебе нужно было возвращаться в Италию, и мы начали тайно встречаться, как дети. А потом я познакомила тебя с Рене… Хотела, чтобы ты увидел ее, потому что…

– У тебя чудесная дочь, – перебивает он.

Образы приходят на смену словам, воспоминание становится горячим, золотистым, как мед. Рене – миндалевидные глаза и пламенный взгляд, как у Люси, – внимательно на него посмотрела, прежде чем подойти, а потом спросила у матери: кто он такой? Один из ее друзей?

Внезапное смущение Люси прошло, как только Винченцо, наклонившись и растрепав кудряшки девочки, ответил:

– Нет, малышка. Я тот, кому очень нравится твоя мама.