Читаем Лжедмитрий. Царская плаха полностью

Лжедмитрий. Царская плаха

Губанов повернулся к Отрепьеву, ехавшему рядом, и сказал:

– Никак мы вышли к разбойничьему логову?

– Может, это просто крестьяне из ближнего села по дрова в лес заявились?

– Без лошадей и телег?

– Так оставили где-нибудь, нас, как мы их, за разбойников приняли, вот и скрылись.

– Нет здесь, Гриша, никакого села ближе десяти верст поселения. Отъезжать так далеко людям без надобности. У деревень лес стоит. Выходи за околицу и руби дрова. Разбойники это.

– Так, может, стоит отыскать их логово да разгромить шайку?

– У нас другие дела.

– Тогда они и дальше людей резать будут.

Губанов усмехнулся и проговорил:

– Недалеко то время, Григорий, когда ты поймешь, что жизнь человеческая и ломаного гроша не стоит. Коли все выйдет по-нашему, сам станешь людей на плаху, под топор палача отправлять и никаких угрызений совести при этом не испытывать. Добренький правитель на троне надолго не задержится, потому как власть на силе стоит. Простой люд и знать должны вздрагивать от одного имени государева. Тогда не будут рождаться в буйных головах крамольные мысли.

– Из этого следует, что Годунов правит не так жестко, как надо?

– С ним другая история. Бориска пришел к власти путем интриг и коварства, не гнушался ничем. Ты и сам едва не сгинул при расправе с Романовыми. Если бы Годунов сел на трон до Ивана Васильевича, то тогда, может, и остался бы в истории крепким правителем. Но он занял престол после. Иван Васильевич до сих пор живет в памяти народной, как первый русский царь, защищавший интересы простого люда, а не бояр, которых он с детства ненавидел. Что бы ни делал Годунов, каких бы успехов ни добился, все одно его деяния будут меркнуть перед умом и силой Ивана Четвертого.

Отрепьев вздохнул и спросил:

– А зачем мы в Горицы едем, Иван Петрович?

– Не спеши, Гриша. Как будем на месте, так и узнаешь. Сейчас могу сказать лишь то, что дело в Горицах очень важное.

– Поэтому ты сам туда едешь?

– Да.

К вечеру путники были на постоялом дворе, одном из двух, лежавших на дороге из Вологды в Кириллов. Хозяин этого заведения растерялся. Разместить дюжину здоровых мужиков и коней было где, а вот накормить их не мог.

Губанов соскочил с коня, подошел к нему.

– Вижу, не рад ты гостям, хозяин. Почему? Ведь можешь получить с нас столько, сколько потом и за месяц не заработаешь.

– Так я рад, боярин.

Цепкий взгляд хозяина постоялого двора безошибочно прознал в Губанове вельможу и старшего в отряде. Чина же его он знать не мог, потому и назвал боярином, на что сам князь не обратил никакого внимания.

– Рад я, конечно, только вот беда, накормить мне вас нечем. Еще вчера из Вологды должен был подойти обоз, а его до сих пор нету. Боюсь, как бы под шайку не попал. Тогда мне конец.

– На дороге его нет, но и следов погрома мы тоже не заметили, а шли тем же путем, которым должен бы идти он. Задержался где-то твой обоз. Придет он. Нам нужно только сено, вода для коней да места для отдыха. Провизия у нас с собой. Говори, сколько за это возьмешь?

В хозяине постоялого двора проснулся торгаш.

– Так сено теперь тоже в цене взыграло, – заявил он.

Губанов усмехнулся.

– Называй за все.

– Для тебя, боярин, отдельную комнату подготовить?

– Само собой. Еще одну для отца Григория, который с нами едет. Холопов можно и всех вместе положить. Они ночью в очередь сторожить нас будут.

– Коли полтину дашь, договоримся.

– А не много ли просишь?

– Много, – согласился хозяин двора. – Раньше за постой полушку с человека брал, но жизнь-то вон как обернулась. И неизвестно, что дальше будет.

– Ладно, я не купец, чтобы торговаться, полтину просишь, ее и получишь утром. Не обману.

– Ладно. Вижу, ты, боярин, человек слова, тебе поверю.

Губанов усмехнулся.

– Конечно, поверишь. Другого выхода у тебя нет. Фадей!

– Да, князь?!

Услышав слово «князь», хозяин двора вытянулся в струнку.

– Подойди! Ты начальник над отрядом, назначишь ночную стражу. Не менее двух холопов. Глядеть во все глаза!

– Понял, князь. Сделаю.

Переночевали они спокойно, утром двинулись в путь. Дождя опять не было, дорога подсохла. Поэтому второй переход дался людям и коням легче, чем первый.

Путники остановились на постоялом дворе, расположенном на окраине города Кириллова. Здесь были продукты, довольно сена.

Обустроившись, Губанов подозвал к себе Костыля и сказал:

– До Гориц отсюда шесть верст. Там Андрюша.

– Вот ведь, а нам и не сказал, куда едет.

– На то было мое повеление.

– Понятно.

– Передохни немного, подкрепись и езжай в деревню.

– Что там делать?

– Ты не перебивай, холоп, слушай!

– Извини, князь.

Губанов объяснил Фадею, где находится Холодов.

– Найдешь товарища, узнаешь, все ли в порядке, и гони сюда. Мы отдохнем, поедим. Как стемнеет, нам следует быть на деревне.