Лживая взрослая жизнь

Я с тревогой ждала, что ответит ему директриса. Она заговорила очень уважительно, назвала папу “профессором”, он настолько ее покорил, что мне стало стыдно за то, что я тоже женщина, что даже если я буду много учиться и займу важную должность, мужчины будут обращаться со мной подобным образом. Впрочем, вместо того чтобы визжать от злости, я чувствовала себя вполне довольной. Директрисе не хотелось отпускать отца, видно было, что она засыпает его вопросами, чтобы подольше слушать его голос или, возможно, надеясь, что он наградит ее новыми комплиментами и что она подружится с этим любезным и воспитанным человеком, который удостоил ее вниманием и решил поделиться с ней своими мыслями.

Пока мы сидели у директрисы, я думала, что, как только мы выйдем во двор, отец, чтобы рассмешить меня, начнет подражать ее голосу, ее манере проверять, в порядке ли прическа, изобразит на лице выражение, с которым она восприняла его комплименты. Так и произошло.

— Ты видела, как она хлопала глазами? А как шевелила пальцами, поправляя волосы? А ее голос? О да, профессор, ай-ай, да что вы.

Я смеялась, как смеялась в детстве, я опять, так же, как когда была маленькой, восхищалась этим человеком. Я смеялась громко, но с чувством неловкости. Я не понимала, то ли мне можно полностью расслабиться, то ли все-таки, вспомнив, что отец не заслуживает подобного восхищения, крикнуть: “Ты сказал ей, что мужчины всегда неправы, что они должны уметь нести ответственность за свои поступки, но ведь сам ты в отношениях с мамой, да и со мной, никогда не брал на себя эту ответственность! Ты лжешь, папа, лжешь, и меня пугает, что ты умеешь нравиться людям, когда ты этого хочешь”.

13

Возбуждение из-за успешной встречи с директрисой прошло, как только мы сели в машину. Устраиваясь поудобнее, отец не переставал хвастаться.

— Пусть это станет тебе уроком. Построить можно любого. Будь уверена, что пока ты учишься в лицее, эта женщина всегда будет на твоей стороне.

Я не смогла сдержаться и ответила:

— Не на моей, а на твоей.

Он уловил в моих словах враждебность и будто бы устыдился того, что оказался в этой истории единственным героем. Вместо того чтобы завести машину, он закрыл лицо ладонями и провел ими ото лба к подбородку, словно стирая все, что только что говорил.

— Ты предпочла бы все уладить сама?

— Да.

— Тебе не понравилось, как я себя вел?

— Ты все сделал правильно. Если бы ты попросил ее выйти за тебя замуж, она бы ответила “да”.

— Как же я, по-твоему, должен был поступить?

— Никак. Заниматься своими делами. Ты ушел, у тебя другая жена, другие дочери, оставь нас с мамой в покое.

— Мы с твоей мамой любим друг друга. А ты моя единственная, любимейшая дочь.

— Вранье.

Глаза отца вспыхнули гневом, мне показалось, что он обиделся. Ага, подумала я, вот от кого у меня сила, чтобы сопротивляться таким, как Сильвестро. Но кровь, ударившая отцу в голову, быстро отхлынула, и он тихо проговорил:

— Я отвезу тебя домой.

— Ко мне или к тебе?

— Куда хочешь.

— Я ничего не хочу. Все всегда делают то, что хочешь ты, папа, ты умеешь проникать людям в головы.

— Что ты такое говоришь?!

Кровь в жилах отца вновь закипела, я это поняла по его зрачкам: да, при желании я и впрямь могла вывести его из себя. Но он ни за что не станет бить меня по щекам, подумала я, ему это не нужно. Он может уничтожить меня словами, он это умеет, с детства натренировался — именно так он разрушил любовь Виттории и Энцо. Он и меня этому учил, пока я его не разочаровала: хотел, чтобы я стала такой же. Но он и словами не станет меня уничтожать — он думает, что любит меня, и боится причинить мне боль. Я сменила пластинку.

— Прости, — пробормотала я, — не хочу, чтобы ты из-за меня волновался, не хочу, чтобы по моей вине ты тратил время на то, чем тебе совсем не хочется заниматься.

— Тогда веди себя хорошо. Как тебя угораздило напасть на этого парня? Так нельзя, это неправильно. Моя сестра вела себя так же и в итоге доучилась только до пятого класса.

— Я решила нагнать потерянный год.

— Вот это приятно слышать.

— А еще я решила больше не видеться с тетей Витторией.

— Если это твой выбор, я рад.

— Но я буду видеться с детьми Маргериты.

Отец растерянно взглянул на меня:

— Это кто же такая?

Несколько секунд я думала, что он притворяется, но потом поняла, что нет. Если его сестра даже после всех скандалов с маниакальным упорством выведывала его секреты, отец о ней и слышать не хотел. Он десятилетиями сражался с Витторией, но ничего не знал о ее жизни: высокомерная беспечность была важной составляющей его презрительного отношения к сестре. Я объяснила:

— Маргерита — подруга тети Виттории.

Он раздраженно махнул рукой.

— Точно, я и забыл, как ее зовут.

— У нее трое детей: Тонино, Джулиана и Коррадо. Джулиана лучше всех. Она мне очень нравится, она на пять лет старше меня и очень умная. Ее жених учится в Милане, он там окончил университет. Я с ним познакомилась, и он мне тоже очень понравился.

— Как его зовут?

— Роберто Матезе.

Отец недоверчиво взглянул на меня:

— Роберто Матезе?